Вступление

— Батюшка, вы мне грехи сейчас можете отпустить? — спрашивает мой случайный собеседник, неуверенно улыбаясь. Что ж, вопрос задан... Как часто эту фразу слышит священник, и не только в Церкви, даже зачастую и не в церкви [1], а в гуще народа, в повседневном круговороте мирской жизни, где-нибудь на предприятии или в военной части, в ЖЭКе или в магазине, просто на улице или в транспорте. И вопрос этот можно услышать от кого угодно — от генерала или бомжа, от работника исполкома или «валютчика». Вот ведь как живо сознание греха в душе человека! — Десятки лет вытравливали — и не вытравили. И спрашивают чаще всего именно об исповеди. Редко-редко когда спросят: «Как причаститься?», не всегда произносится это с настоящей болью — иногда и полушутя вроде бы, а вот спросить именно об этом что-то толкает. «Душа по природе своей христианка»,— говорил Тертуллиан [2],— и интуитивно чувствует она грех как нечто чужеродное, опасное, «болеет грехом» и избавиться от него желает. Но как? — Вот этого-то наш современник, внецерковный, а часто и совсем безрелигиозный человек вовсе не знает. Чувствует: батюшка чем-то тут может помочь, и будет душе легче. Да желательно бы только поскорее это сделать, попроще, без хлопот, сейчас... — А сколько же тебе лет? — интересуюсь я у своего случайного собеседника. — Сорок пять уже. — Значит, сорок пять лет грешил, а за сорок пять секунд все изгладить хочешь? Нет, брат, так в жизни не бывает, грешить трудился, так и искупить потрудись. В Церковь походи, помолись, к исповеди подготовься. Господь увидит твою веру, раскаяние — тогда и о прощении грехов говорить можно будет серьезно. Ответ отчасти и шутливый, но смысл в нем большой. Как можно отпустить грех, если человек не знает, что такое грех? Как можно принять исповедь, если человек не понимает, что такое исповедь? И тут уже не знаешь, чему удивляться больше: тому ли, что за 70 лет выжигания религиозного сознания понятие греха не изгладилось из души человека, или тому, что за 10 последних лет полной свободы информации, в том числе религиозной — изобилия литературы, открытия церквей,— так и сохранилась всеобщая неграмотность, даже дремучесть в этом важнейшем вопросе христианской жизни. А ведь, кажется, всякого рода пособий — книг, брошюр, листков — для подготовки к исповеди издано более чем достаточно. Но... это — непонятно, то — неинтересно, до этого — руки не дошли, да... и вообще, времени нет... А на нет и суда нет — суда человеческого. Но будет Суд Божий, и никому его не избежать...