283 (291). К Тимофею, хорепископу (Тимофея, который прежде проводил подвижническую жизнь, а потом стал заниматься мирскими делами, увещевает возвратиться к прежнему роду жизни. (Писано во время епископства))

 И написать все, что думаю, нахожу как несоответственным ме­ре письма, так и по другим отношениям неприличным для посла­ния приветственного, но и пройти сие молчанием почти для меня невозможно, потому что сердце мое воспламенено против тебя справедливым гневом. Поэтому избираю середину: об одном пи­шу, а о другом умалчиваю. Ибо намереваюсь побранить тебя, ес­ли позволительно, с дружескою свободою.

 Ужели ты, тот Тимофей, который, как известно нам, с детства показывал столько усердия к строгой и подвижнической жизни, что в этом отношении винили тебя даже в неумеренности, поте­ряв из виду, чтобы все меры прилагать о том, что надобно делать приближающимся к Богу, смотришь на то, что думает о тебе та­кой-то, отдаешь жизнь свою в зависимость приговору других и не подумаешь, что и друзьям ты бесполезен, и врагам смешон, боишься стыда перед людьми, как беды какой, а не представишь себе, что пока останавливаешься на этом, сам того не замечая, нерадишь о прежней жизни? Невозможно в одно время иметь Успех в том и в другом — ив делах мира сего, и в жизни по Богу. И Божественные Писания, которым научены мы, и сама природа полны подобных примеров. И в умственной деятель­ности совершенно невозможно в то же время обдумывать двух мыслей. И в принятии чувственных впечатлении нельзя в то же время принять и различить двух голосов, вместе достигающих слуха, хотя отверсты у нас два слуховые прохода. И глаза, если не будут оба устремлены на один видимый предмет, не могут в точности исполнить своего дела. И это показывает нам природа А пересказывать тебе места из Писаний не меньше смешно, как по пословице, показывать сову афинянам. Поэтому для чего со­единять нам несоединенное — волнения в общественной жизни и упражнение в благочестии? Не лучше ли, удалясь от сих вол­нений и от того, чтобы и самим иметь, и другим доставлять дело, оставаться самим собою и, какую давно предположили себе цель благоговейной жизни, утвердить ее самим делом и желающим осмеять нас показать, что не в их силе огорчать нас, когда хотят? Это же будет, когда покажем себя свободными от всего, что по­дает повод к осмеянию. И о сем довольно. Но хорошо нам сой­тись когда-нибудь вместе и обстоятельнее посоветоваться о том, что полезно для душ наших, чтобы при наступлении необходи­мого для нас исшествия не быть нам застигнутыми в заботах о суетном.

 Я с удовольствием принял присланное твоею любовию, оно и само по себе весьма приятно, но во много крат большую прият­ность дает сему приславший. Приими благосклонно, когда и я при­шлю тебе понтийских произведений — восковых свеч и крепи­тельных врачевств; а теперь у меня их не было.