252 (260). К Оптиму, епископу (По просьбе Оптима объясняет места Писания, именно же сказанное о Каине: «Всяк, убивый Каина, седмижды отмстится» (Быт. 4, 15), так­же сказанное Ламехом женам своим (Быт. 4, 23) и Симеоном — Марии (Лк. 2, 34-35). (Писано в 377 г.))

И в другое время приятно мне было бы видеть сих прекрасных молодых людей, и по твердости их нрава, превышающей воз­раст, и по близости к твоему благоговению, почему можно ожи­дать от них чего-нибудь великого. Когда же увидел их пришедши­ми ко мне с письмом от тебя, удвоил свою любовь к ним. А когда прочел послание твое и увидел в нем и предусмотрительность в чтении Божественных Писаний, тогда возблагодарил Господа и пожелал благ как доставившим мне такое письмо, так, еще преж­де них, самому писавшему оное.

Спрашивал ты, какое решение имеет это весьма известное и всеми так и иначе толкуемое изречение: «всяк, убивый Каина (επτα εκδικουμενα παραλυσει), седмижды отмстится» (Быт.4,15). А сим прежде всего сам о себе доказал ты, что в точности соблюдаешь правило, какое Павел дал Тимофею (см.: 1Тим.4,13-16) (ибо очевидным образом внимателен ты к чтению), а по­том и меня, старика, который оцепенел уже и от лет, и от телесной немощи, и от множества скорбей, в большом числе окруживших меня ныне и соделавших жизнь мою тяжкою, и которого ты возбудил, однако ж, и когда охладел я, подобно животному, спрятавшемуся на зиму, сам горя духом, возвращаешь к некоторой бдительности и к жизненной деятельности. Итак, изречение сие может и просто быть понимаемо, и принимать различный смысл. Более простое значение, которое может представиться с первого взгляда, есть следующее: Каин за грехи свои должен понести седмикратное наказание. Ибо Праведному Судии несвойствен­но определять воздаяние равным за равное, но необходимо, что­бы положивший начало злу с избытком воздал должное, если ему и самому от наказаний сделаться лучшим и других уцеломудрить своим примером. Следовательно, поелику Каину определено по­нести за грехи свои седмикратное наказание, то сказано, что опре­деленное о них по суду Божию приведет к концу (παραλυσει), кто убьет его. Вот смысл, который представляется в этом месте при первом чтении!

Но поелику ум людей трудолюбивых любит изведывать глубины, то спрашиваешь, как удовлетворяется правосудие седмикратностию и что здесь отмщаемое (τα εκδικουμενα),— седмь ли это грехов или хотя один грех, но наказаний за один грех седмь? Писание число отпущения грехов всегда определяет чис­лом седмеричным. Сказано: «колъкраты аще согрешит в мя брат мой, и отпущу ему, до седми ли крат?» — спрашивает Госпо­да Петр. И вот ответ Господа: «не глаголю тебе: до седмь крат, но до седмьдесят крат седмерицею» (ср.: Мф.18, 21-22). Гос­подь не перешел к другому числу, но многократно взяв седмеричное, в нем положил предел отпущения. И после седми лет еврей освобождался от рабства (см.: Втор. 15, 12); седмь седмиц лет составляли знаменитый в древности юбилей (Лев. 25,10), в который и земля субботствовала, и было прощение долгов, освобождение от рабства, и как бы восстановлялась новая жизнь в новом порядке, а прежняя седмеричным числом получала неко­торый вид скончания. И это суть образы сего века, который про­текает у нас в седмидневном круговращении и в который за гре­хи менее тяжкие, по человеколюбивой попечительности Благаго Владыки, возлагаются наказания, чтобы не предавать нас муче­нию в нескончаемый век. Итак, «седмикратность», по сродству с сим миром, потому что миролюбцы от того самого наиболее должны потерпеть вред, для чего решились они быть порочными. А под словом «отмщаемое» (τα εκδικουμενα) будешь ли разуметь грехи Каина, то найдешь их седмь; или наказания, положенные на него Судиею, то и в сем случае не погрешишь в разумении. В том, на что отважился Каин, первый грех — зависть, по причине пред­почтения Авелева, второй — обман, с каким обращался к брату, сказав ему: «пойдем на поле» (Быт. 4, 8), третий — убийство, при­ращение зла; четвертый — братоубийство — еще высшая сте­пень зла; пятый — что Каин сделался первым убийцею, оставив миру худой пример; шестой — обида, потому что заставил пла­кать родителей; седьмой — что солгал Богу, ибо на вопрос: «где Авель, брат твой?» отвечал: «не веем» (Быт.4, 9). Итак, седмь вин, требующих отмщения, отмщались убиением Каина. Ибо когда Господь сказал: проклята земля, «яже разверзе уста своя, прияти кровь брата твоего; и: стеня, трясыйся будеши на зем­ли» (Быт. 4, И, 12), и Каин говорит: «аще изгониши мя днесь от земли, и от лица Твоего скрыюся, и буду стеня и трясыйся на земли, и всяк обретаяй мя, убиет мя» (ср.: Быт 4, 14), тогда ответствует на сие Господь: «не тако: всяк, убивый Каина, седмижды отмстится» (Быт. 4, 15). Каин думал, что всякий может напасть на него, потому что нет ему безопасности на земле (так как земля проклята за него) и лишен он помощи Божией (так как Бог прогневался на него за убийство), и поелику ни от земли, ни от неба не остается ему защиты, говорит: «будет, всяк обретаяй мя, убиет мя». Слово обличает его ошибку, говоря: «не тако», то есть не будешь умерщвлен, потому что смерть для наказываемых составляет приобретение, освобождая их от горестей. Напротив того, надолго будешь оставлен в мире, чтобы наказания были соразмерны с тем, чего заслуживают твои грехи. Поелику же слово «отмщаемое» (το εκδικουμενον) разумеется двояко и как грех, за который производится отмщение, и как род наказа­ния, которым производится отмщение, то посмотрим, точно ли седми родов истязаниям подвергнут был сделавший злое дело?

Исчислены выше седмь грехов Каиновых; теперь спрашива­ем: седмь ли наказаний положено на Каина? И отвечаем на сие так: после вопроса Господня: «где Авель, брат твой?» (ср.: Быт. 4, 9), предложенного не с тем, чтобы узнать, но чтобы подать Каину случай к раскаянию, человеколюбивый Владыка присово­купил поясняющие слова сии. Ибо, когда Каин отрекся, тотчас обличает его, сказав: «глас крове брата твоего вопиет ко Мне» (Быт. 4, 10). Почему вопрос: где Авель, брат твой? давал Ка­ину случай к сознанию греха, а не Богу служил к знанию дела. Ибо если бы Каин не имел над собою надзора Божия, то был бы у него предлог сказать, что он оставлен и что не дано ему ника­кого случая к раскаянию; но теперь явился ему врач, чтобы к нему прибег немощный, а он не только скрывает свой струп, но присовокупляет новую язву, присоединяя к убийству ложь: «не веем. Еда страж брату моему есмь аз?» (Быт. 4, 9). Отсюда уже считай наказания. Проклята земля ради тебя — первое наказание; «делаеши землю» (Быт. 4, 12) — это второе наказание, потому что наложена на него какая-то сокровенная необходимость, понуждающая его к возделыванию земли, так что невозможно ему успокоиться, хотя бы и захотел, но всегда будет жаловаться на враждебную ему землю, которую сам для себя сделал проклятою, осквернив ее братнею кровию. Итак, «делаеши землю». Тяжкое наказание — проводить время с ненавистниками, жить вместе с неприятелем, с непримиримым врагом: «делаеши землю», то есть употребляя усилия в трудах земледельческих, никогда не будешь иметь отдыха, и день и ночь не оставляя трудов, но имея сокровенную необходимость, которая принуждает тебя к делам взыскательнее какого-нибудь немилосердного господина. «И не приложит дати силы своея» (Быт.4, 12). Если бы не имеющая отдыха работа и доставляла какой-нибудь плод, то самый труд служил бы мучением для непрестанно усиливающегося и утом­ляющегося. Но поелику и работа не имеет отдыха, и утомление над землею бесплодно (потому что она «не даст силы»), то вот третье наказание — бесплодность трудов. «Стеняй и трясыйся будеши на земли». К трем предыдущим присовокупил новые два наказания — непрестанное стенание и трясение тела, потому что члены не имеют поддержки сил. Поелику худо воспользо­вался телесною силою, то отнята у него крепость, почему колеб­лется и приходит в потрясение, не может ни хлеба свободно под­нести к устам, ни поднять пития, потому что лукавой руке после преступного действия не дозволено уже служить собственным и необходимым потребностям тела. Вот еще наказание, которое от­крыл сам Каин, сказав: «аще изгониши мя ныне от земли, и от лица Твоего скрыюся» (ср.: Быт. 4, 14). Что значит: «аще изгони­ши мя ныне от земли»? Вот что: если лишишь меня выгод, какие доставляет земля, потому что не в другое место переселен он, но сделался только чуждым благ земных. «И от лица Твоего скры­юся». Отлучение от Бога есть самое тяжкое наказание для благо­мыслящих. «И будет,— говорит,— всяк обретаяй мя, убиет мя» (Быт.4, 14). Выводит заключение вследствие предыдущих наказаний. Если изгнан я от земли, если скроюсь от лица Твоего, остается, чтобы убил меня кто ни есть. Что же Господь? «Не тако», но положил на нем знамение. Вот седьмое наказание, а именно: наказание не остается скрытным, но провозвещается всякому явственным знамением, что вот кто совершитель преступных дел! Ибо для рассуждающего здраво самое тяжкое наказание - стыд; известно, что оно будет и на Суде, потому что одни воскреснут «в жизнь вечную», а другие — «в стыдение и укоризну вечную» (ср.: Дан. 12, 2).

Следует другой сродный с ним вопрос, а именно: что значат Ламеховы слова, сказанные женам: «яко мужа убих в язву мне и юношу в струп мне, яко седмицею отмстится от Каина, от Ламеха же седмьдесят седмицею» (Быт.4, 23—24)? Некото­рые думают, что Каин убит Ламехом и до этого поколения дли­лась жизнь Каинова, чтобы время наказания было продолжитель­нее. Но сие несправедливо. Ибо Ламех, как видно, совершил два убийства, о которых сам пересказывает. Мужа «убих, и юношу, мужа в язву и юношу в струп». Посему иное язва и иное струп, иное муж, а иное — юноша. «Яко седмицею отмстится от Каина, от Ламеха же седмьдесят седмицею». Мне справедли­во понести четыреста девяносто наказаний, если праведен суд Божий над Каином, чтобы он понес седмь наказаний. Ибо он как не у другого кого учился убивать, так и не видал, какое наказание несет убийца; а у меня пред глазами были этот стенящий и трясущийся, и великость гнева Божия; однако же я не уцеломудрился примером, потому и достоин потерпеть четыреста девя­носто наказаний. Другие же некоторые обратились к следую­щему разумению, не согласному с церковным учением: от Каина до потопа прошло седмь родов, и всю землю постигла казнь, по­тому что разлитие греха было велико. А грех Ламехов для увра­чевания своего имеет нужду не в потопе, но в Том Самом, Кто «вземлет грех мира» (ср.: Ин.1, 29). Поэтому сочти роды от Адама до пришествия Христова, и найдешь, по родословию Луки (см. Лк.3,23—38), что Господь родился в семьдесят седьмом преем­стве. Итак, вот что исследовано мною по мере сил, между тем как многое, что могло бы войти в исследование, мною оставлено, что­бы не продлилось слово за пределы письма. Но твоему благора­зумию достаточно и малых семян, ибо сказано: «Даждь премудро­му вину, и премудрейший будет» (Притч. 9, 9), и: «слово приняв премудрый, восхвалит е и к нему приложит» (ср.: Сир. 21, 18).

А слова Симеоновы Марии не заключают в себе ничего разнообразного и глубокого. Ибо «благослови я Симеон, и рече к Марии матери Его: се, лежит Сей на падение и на востание многим во Израили, и в знамение пререкаемо, и Тебе же Са­мой душу пройдет оружие: яко да открыются от многих сердец помышления» (Лк. 2, 34—35). В этом случае подивился я тому, что, миновав предыдущие выражения как ясные, предло­жил ты вопрос об одном этом: «и Тебе же Самой душу пройдет оружие». Но мне и сие, как один и тот же «лежит на падение и на восстание», и что значит «знамение пререкаемо» кажется не ме­нее трудным, как и последнее: каким образом «душу» Марии «прой­дет оружие»?

Посему думаю, что Господь нам «на падение и на восстание» не в том смысле, что одни падают, а другие восстают, но в том, что падает в нас худшее, а восстает лучшее, потому что явление Гос­подне истребляет плотские страсти и возбуждает душевные ка­чества. Например, когда говорит Павел: «егда немощетвую, тогда силен есмь» (ср.: 2Кор.12, 10),— один и тот же и немоществувует, и силен, но немоществует плотию, а силен духом. Так и Гос­подь не подает случая одним к падению, так как другим к вос­станию, потому что падающие падают из прямого положения, всегда пресмыкаясь по земле со змием, которому последуют. Поэто­му неоткуда ему упасть, как уже низложенному неверием. Поче­му для ставшего во грехе первое благодеяние — пасть и умереть, а потом восстать и ожить правдою, но то и другое даруется нам верою во Христа. Пусть падет худшее, чтобы лучшему открылся случай восстать. Если не падет блуд, не восстанет целомудрие; если не сокрушится неразумие, не процветает в нас разумное. Вот в каком смысле Господь «на падение и на востание многим»

«В знамение пререкаемо». Известно, что собственно знамени­ем в Писании называется крест. Ибо сказано: «положи Моисей змию на знамя» (ср.: Чис.21, 8), то есть на крест. Знамение указывает на что-нибудь необычное и неприметное: простые ви­дят его только, а вникающие умом в значение разумеют. Итак, поелику не прекращаются препирающиеся о вочеловечении Гос­поднем — одни утверждают, что Господь принял на Себя тело, а другие — что пришествие Его было бестелесно; одни говорят, что имел Он тело страдательное, а другие — что некоторым призраком совершил домостроительство в теле; одни признают тело перстное, а другие — небесное; одни учат, что имел пред­вечное бытие, а другие,— что получил начало от Марии; то по сей причине Он «в знамение пререкаемо».

Оружием же называет слово искусительное, которое «судително помышлением, проходит до разделения души же и духа, членов же и мозгов» (ср.: Евр.4, 12). Итак, поелику во время страдания Господня всякая душа подвергалась как бы некоторо­му борению, по слову Господа, сказавшего: «вси соблазнитеся о Мне» (ср.: Мф. 26, 31), то Симеон пророчествует и о Самой Ма­рии; когда будет предстоять Кресту, видеть совершающееся, слы­шать произносимое, тогда, после свидетельства Гавриилова, после неизреченного ведения о Божественном зачатии, после великого показания чудес и в Твоей душе, говорит Симеон, произойдет не­которое треволнение. Ибо Господу надлежало вкусить смерть за всякого и, став умилостивительною Жертвою за мир, всех оправдать Своею Кровию. Посему и Тебя Самой, Которая свыше научена о Господе, коснется некоторое борение. И это есть оружие. «Яко до открыются от многих сердец помышления». Дает разуметь, что за соблазном при Кресте Христовом и в учениках, и в Самой Марии произойдет скорее некое уврачевание от Гос­пода утверждающее сердца их в вере в Него. Так видим, что и Петр после того, как соблазнился, тверже прилепился к вере во Христа. Посему человеческое облечено в немощи, чтобы обнару­жилась крепость Господня.