Библии немало трудных страниц. По прошествии двадцати веков страстных исканий, которые питались верой или просто уважением к самой почитаемой из книг, составляющих мировую литературу, многое стало яснее, но далеко не все.

Не будь Библия книгой Самого Бога, можно было бы позволить себе не понимать ее, но перед лицом божественного слова равнодушие и инертность выглядят просто бессмыслицей. Вот почему каждое христианское поколение имеет свое «библейское призвание», т. е. призвано читать и усваивать божественную книгу, используя все те особенности религиозной и культурной жизни, которые составляют отличие и своеобразное богатство каждой эпохи.

Следует признать, что современный мир не уклонился от этой обязанности. Больше того, в настоящее время повсюду, и в католической среде, и в протестантской, говорят о «возвращении к Библии»  [1].

Это быстрое возобновление библейских исследований в послевоенные годы, которое ознаменовалось появлением многочисленных и замечательных по качеству изданий, открывающих новые горизонты, в значительной степени объясняется энергичным поощрением со стороны Магистерия{2} Церкви.

В самом деле, в последние годы он не ограничивался, как это часто случалось в прежние времена, вынесением авторитетных суждений о достижениях литературной и исторической критики в области изучения Библии, но смело указывал новые пути и побуждал экзегетов идти по ним свободно и осмотрительно, соблюдая подобающее уважение к подлинному католическому Преданию и к указаниям церковных властей.

Изданные за последние восемь лет в Ватикане три следующих документа, наиболее значительные в области библеистики, проникнуты этим духом мудрого новаторства и горячего поощрения: энциклика «Divino afflante Spiritu», «Послание секретариата Папской библейской комиссии кардиналу Сюару», архиепископу Парижскому, об источниках Пятикнижия и историчности одиннадцати первых глав книги Бытия, энциклика «Humani generis».

* * *

Энциклика «Divino afflante Spiritu» [3], направленная вселенской Церкви в разгар войны, 30 сентября 1943 г., стремится прежде всего напомнить о другом документе, энциклике «Providentissimus Deus», которую опубликовал Папа Лев XIII 18 ноября 1893 г.

Пий XII называет этот документ «великой хартией библеистики». Действительно, он содержит в высшей степени разумный план работы в тот момент, когда католическую экзегезу словно бы застало врасплох массированное наступление рационализма, который пользовался громадными ресурсами, заключенными в последних достижениях литературной и исторической критики, для того, чтобы решительно покончить с верой в непогрешимость и, соответственно, в божественное происхождение Библии.

Папа рассматривает крупные католические библейские начинания за последние пятьдесят лет, вдохновительницей которых следует считать энциклику «Providentissimus Deus»: создание Библейской комиссии (1902), основание Папского библейского института (1909), Комиссии по пересмотру Вульгаты (1907), устроение бенедиктинского аббатства св. Иеронима в Риме (1933), учреждение академических ученых степеней в области библеистики (1904) и многочисленные увещания и наставления, побуждающие к оживлению изучения Библии в семинариях.

Вторая часть энциклики является программной. Это настойчивый призыв (каких мало бывало в прошлом) к более интенсивной и разумной работе. Папа предупреждает тех, кто отождествляет веру с безмятежной интеллектуальной жизнью, что в области библеистики предстоит сделать еще очень многое, даже если уже проделанная работа представляет наследие неисчерпаемой ценности.

Напомнив о необходимости с помощью текстологического анализа восстановить первоначальный текст священных книг, о примате буквального смысла и о долге экзегета прояснять главным образом религиозное содержание священного текста, Папа констатирует, что наша эпоха, если и нагромождает новые трудности, то, по милости Господней, предоставляет и новые орудия и средства для экзегезы.

Заслуга новейшего богословия состоит в том, что оно углубило понятие о библейском вдохновении, а это дало возможность более точно определить роль автора-человека в создании божественной книги. Бог ее главный автор, но, взяв Себе в соработники или, лучше сказать, сделав Своим орудием человека, Он почтил не только его разумную и свободную природу, но и все личные его черты — талант, темперамент, умственное развитие, культуру и т. д. Таким образом, Библия, верно отражая божественную мысль, сохраняет отпечаток времени и места, в которых она возникла.

Вот почему подлинный смысл Св. Писания становится доступным только тогда, когда мы тщательно определим «литературный жанр» отдельных книг, а иной раз и отдельных страниц. Фактически с литературным жанром связан замысел автора Библии, Бога и человека.

Поскольку литературный жанр есть категория, которая характеризует письменное произведение, то, принимая во внимание содержание, форму, цель, намеченную автором, нужно разобраться, в чем же состоят особенности рассуждения, повествования, стиля, присущие Библии.

Последние открытия предоставляют ученому громадный материал литературный, исторический, археологический: это та почва, в которой можно найти ключ ко многим страницам Библии, которые до сих пор оставались непонятыми. Легко догадаться, насколько сложна эта работа, которая должна использовать результаты, достигнутые не какой-то одной научной дисциплиной, а несколькими, в свою очередь, весьма объемными и сложными. Папа желает, чтобы экзегет отважно и вместе с тем осмотрительно вступил на этот путь и, сознавая трудности поставленной задачи, напоминает всем о том, что об ученых и о результатах их изысканий надо судить не только по справедливости, но и с любовью.

Эта часть энциклики является наиболее показательной. Действительно, еще недавно из-за неправильной постановки вопроса на изучение литературных жанров смотрели с подозрением и недоверием.

Затем Папа переходит к пастырским увещаниям, направленным на то, чтобы верующим были шире открыты сокровища священной книги и чтобы в семинариях изучение Библии стало предметом особого внимания.

В заключительной части энциклики находим высокую оценку дела и самой фигуры преподавателя и исследователя Св. Писания. Папа говорит о них с оттенком нежности, который редко можно встретить в официальных документах. Создается впечатление, что Папа, говоривший до сих пор как учитель, хочет проститься с читателем как любящий отец, хорошо зная, насколько ученый нуждается в поддержке и доверии.

* * *

«Послание секретариата Папской библейской комиссии кардиналу Сюару», архиепископу Парижскому, от 16 января 1948 г [4]., представляет собой конкретное применение принципов, провозглашенных в энциклике «Divino afflante spiritu», к разрешению двух вопросов: действительно ли Моисей является автором Пятикнижия и каков «литературный жанр» одиннадцати первых глав книги Бытия.

Легко понять важность первой задачи. В самом деле, от того, принадлежит ли Пятикнижие Моисею, зависит в значительной степени (оставляя в стороне боговдохновенность) историческая ценность пяти первых книг Библии, составляющих основу всего Ветхого Завета. В то время как некатолическая критика отказывается от тех крайних позиций, к которым она пришла в конце прошлого и в начале нынешнего века, Библейская комиссия, уточняя выводы, сделанные в 1906 г., заявляет, что «значительную часть» Пятикнижия должно признать принадлежащей Моисею, оставляя таким образом возможность для исследований, которые выясняют, какие документы были использованы автором, какие были внесены изменения в дальнейшем и т. п.

Второй вопрос — о «литературном жанре» одиннадцати первых глав книги Бытия, рассказывающих о библейской доисторической эпохе от сотворения мира до призвания Авраама, — не получает окончательного разрешения в Послании Комиссии, так как при нынешнем состоянии исследований это невозможно. Однако в Послании содержится одно очень существенное замечание: эту часть священной книги нельзя отнести ни к одному из классических «литературных жанров» античной и современной литературы, а это значит, что даже католики могут с должной осмотрительностью обсуждать узко буквальный смысл тех, не содержащих догматического учения, частей библейского повествования, которые не подтверждаются остальной частью откровения. Обсуждать не значит заниматься беспорядочной экзегезой; это значит, пользуясь данными всех вспомогательных научных дисциплин, углублять исследования до тех пор, пока не будет пролит полный свет на точное значение библейского рассказа о возникновении мира, человечества и избранного народа.

* * *

Энциклика «Humani generis» [5] содержит настойчивые призывы к осторожности, научной серьезности и применению здравого богословского подхода и анализирует заблуждения или опасности догматических отклонений, характерных для нашего времени.

Касаясь Библии, этот документ прежде всего осуждает воззрения, наделяющие боговдохновенностью и непрогрешимостью только те места, в которых говорится о вере и нравственности, так как, согласно неизменному учению Церкви, Бог является автором всего Св. Писания, так что все мысли, как и все слова этой Книги божественны.

Другую ошибку совершают те, кто проводит различие между предполагаемым человеческим смыслом и смыслом божественным, якобы единственно непогрешимым. На самом же деле, поскольку Библия богочеловечна, божественная мысль воплощена в человеческой мысли и сливается с ней.

Третья ошибка — отрицание Предания и аналогии веры, а ведь они составляют золотое правило толкования Книги, которая, являясь источником божественного Откровения, вверена Магистерию и естественным образом включается в состав сокровищницы веры, в свете которой ее следует читать и понимать.

Наконец, четвертая ошибка состоит в отказе от буквального смысла в пользу так называемого символического и духовного смысла, который некоторые считают панацеей от всех трудностей Писания, и в особенности Ветхого Завета. Каким соблазнительным ни кажется этот метод с точки зрения апологетической и пастырской, он может привести к полной утрате доверия к священному библейскому тексту, ибо вместо того, чтобы отыскивать в нем подлинную божественную мысль и исследовать ее, его превращают в полигон для упражнений в бесконтрольном субъективизме.

Кроме изложения этих мнений, ошибочных, поскольку явно противоречащих положениям, уже вполне усвоенным католической теологией и экзегетикой, энциклика дает разъяснения по вопросам, пока остающимся открытыми (или, во всяком случае, представляющимся таковыми некоторым исследователям). Так, эволюционную гипотезу о происхождении человеческого тела дозволяется свободно изучать и обсуждать, но гипотеза о полигенезе полагается неприемлемой для католика, так как ее вряд ли можно примирить с догматом о наследственном характере первородного греха.

Открытым остается вопрос о литературном жанре одиннадцати первых глав книги Бытия. Автор энциклики обращается к «Посланию кардиналу Сюару» и дословно цитирует это Послание, указывая попутно на неверное истолкование цитируемого отрывка некоторыми экзегетами и настаивая на том, что, несмотря на простой и образный язык, библейский рассказ о происхождении человечества и избранного народа должен рассматриваться как исторический.

Впрочем, весь Ветхий Завет, если, возможно, и почерпнул кое-что из народных сказаний, все же был создан под влиянием божественного вдохновения и, с исторической точки зрения, обеспечивает священнописателям «явное превосходство над древними светскими писателями».

Нам хотелось в самом начале своего труда дать беглый обзор трех документов Святейшего престола, чтобы это служило постоянным напоминанием нам и читателю о тех мыслях, которыми вдохновлялась наша работа.

Данный труд не является ни антологией всех трудных страниц Ветхого Завета, ни собранием опытов полной экзегезы. Мы стремились только пролить свет на наиболее темные места некоторых страниц Ветхого Завета.

Мы, действительно, не претендуем на то, чтобы сказать какое-то новое слово, разве только в очень небольшой мере; мы довольствуемся тем, что даем читателю возможность найти собранные в одном томе сведения, разбросанные по различным и часто малодоступным изданиям.

Пусть читателя не смущает, если не все прояснится окончательно. Суть Библии совершенно ясна, и да будет угодно Господу, чтобы мы сумели полностью усвоить эту суть, прежде чем поднимать вопрос о трудностях, касающихся второстепенных проблем. Напомним, что в экзегезе, как и во всякой другой области человеческой деятельности, необходимо «проявлять терпение, которое есть благоразумие и жизненная мудрость» («Послание кардиналу Сюару»).

Мы благодарны тем, кто ободрял нас и помогал нам советом, в особенности о. Фердинандо Маджони, о. Грациозо Чериани, главе «Дидаскалейона», где некоторые из тем этой книги были рассмотрены впервые.

Живейшую благодарность мы приносим также нашим учителям в Папском библейском институте в Риме и просим их снисхождения, если в этой скромной работе мы не сумели использовать в полной мере всю мудрость их наставлений.

Э. Гальбиати, А. Пьяцца

Венегоно Инф. — Генуя, 30 мая 1951 г.