Глава 1, стих 18. Сие же завещание предаю ти, чадо Тимофее, по бывших на тя прежних пророчествиих, да воинствуеши в них доброе воинство.

Сие же, ταυτην,— таковое, вот какое завещание. Какое же? То, что изображено пред сим, чтоб и сам уклонялся, и других отклонял от суесловий всяких, а занимал внимание одним тем, что спасение только в Господе Иисусе Христе, Для чего Он и в мир пришел.

Предаю ти, чадо. Дает заповедь, пишет закон,— действие некако властительское (см.: блаженный Феофилакт), тяготящее и отталкивающее. Чтоб смягчить его, Апостол говорит: предаю, παρατιθεμαι,— предлагаю — и прибавляет: чадо. «Дает заповедь, как сыну, как родному,—не повелительно, не властительски, но отечески: чадо Тимофее» (святой Златоуст). Впрочем, предаю — есть: передаю, в том смысле, что Апостолы свыше прияли залог веры, который передавали своим преемникам. В этом указывается обязательство,— благоговейно прияв, строго блюсти. Святой Златоуст говорит: «выражение: предаю — показывает, что преданное нужно строго хранить и что оно не от нас произошло. Ибо не мы изобрели его, но Бог даровал нам его. Но что Он даровал нам, то мы должны хранить. Он как будто так говорит: не я заповедаю тебе, но Тот, Кто избрал тебя».

Под бывшими пророчествами Апостол, вероятно, разумеет или общий верующих голос одобрения святому Тимофею в Иконии и Листре, слышанный святым Павлом, как голос Божий, в связи с каким-либо ему самому внушением при сем свыше, или какие-либо проречения о святом Тимофее бывших тогда в Церквах Пророков, подобно проречениям их об ожидавших святого Павла узах, или указания свыше, самому Павлу бывшие, ведомые и Тимофею, одно из которых, может быть, повторилось и при самом назначении его заменить Апостола в Ефесе (см.: блаженный Феодорит). Всяко видеть следует в сем свидетельство, с каким вниманием Апостол избирал себе преемников, и указание, с каким всегда должно сие делать в Церкви. На эту сторону дела обращает особое внимание святой Златоуст. «Звание наставника (верных) и священника весьма важно и достойно удивления, и воистину Божеское указание потребно для того, чтобы для сего был избран человек достойный. Так и было в древности; так бывает и ныне, когда мы без пристрастия человеческого совершаем избрание, когда при этом не взираем ни на что житейское, ни на дружбу, ни на вражду. Ибо хотя мы не в такой степени причастны Духа, но довольно благого намерения для того, чтоб привлечь свыше указание достойного быть рукоположену. И Апостолы, когда избирали Матфия, не были причастны Духа, но, предоставив устроение дела молитве, причислили его к лику Апостолов. Ибо они не взирали на дружбу человеческую. Так должно бы совершаться сие и теперь у нас. Но мы, дошедши до крайней степени нерадения, пропускаем без внимания и то, что вполне очевидно. Если же мы очевидного не усматриваем, то как же Бог откроет нам неизвестное? Если в малом,— говорит Он,— вы не были верны, то кто поручит вам великое? Но в то время, так как ничто не совершалось по человеческому пристрастию, то и священник поставляем был чрез пророчество.— Что значит: чрез пророчество? По внушению Святаго Духа. Ибо пророчество состоит не в том только, чтобы предсказывать будущее, но и в том, чтоб указывать настоящее. Ибо Бог открывает волю Свою праведникам. Слова: отделите Ми Варнаву и Савла (Деян. 13, 2) были пророчеством. Так был избран и Тимофей. — Но здесь Апостол говорит о многих пророчествах, разумея, может быть, и то, по которому принял его к себе в начале, и это, когда рукоположил, как сам пишет ниже: не неради о своем даровании (4, 14)».

Апостол избрал на место себя святого Тимофея и вверил ему Ефесскую Церковь, в полной уверенности, что он исполнит как должно возложенное на него дело, удостоверен будучи в сем бывшими указаниями свыше. Говорит же о сем святому Тимофею, чтоб воодушевить его ревностию и мужеством. Святой Златоуст говорит: «дабы возбудить его к ревности и заставить трезвиться и бодрствовать, он напоминает ему об избравшем и рукоположившем его, говоря как бы так: тебя избрал Бог, Он вверил тебе Церковь; не по человеческому избранию ты сделался служителем веры: не оскорби, не посрами Божественного избрания».

Да воинствуеши в них доброе воинство. Управление Церковию, охранение верных с руководством их в деле спасения сравнивает Апостол с ведением войны или всеванием. Ибо тут непрерывная война с неверием, суеверием, суемудрием, слепою неприязнию, война и с людьми, и с темными силами, восстающими против истины чрез людей. Посему Апостол и пишет святому Тимофею: да воинствуеши,— говоря как бы: «надлежит тебе оказать себя достойным избрания, привести в исполнение пророчества и мужественно вступить в борьбу с супостатами-демонами» (блаженный Феодорит). «Воздвигнута сильная брань, и вообще против всех, но особенно против учителей; почему нам нужно всегда держать наготове крепкое оружие, именно — трезвенность, бодрствование, неусыпную бдительность; мы должны быть готовы на кровавые битвы, должны ополчиться и не иметь в себе ни малейшей изнеженности» (святой Златоуст).

Да воинствуеши в них. — В них — относится к пророчествам и означает: во исполнение их, в силу их, по духу их,—из них заимствуя себе и побуждение воодушевляющее, и руководство вразумляющее. «Они (эти пророчества) избрали тебя на то, на что избрали; внимай же им, будь им послушен, проходи исправно добрую службу воина» (святой Златоуст). «Ради которых (пророчеств) ты принят и из-за которых избран, в тех и чрез тех воинствуй, силою Духа Святаго, от Коего и пророчества» (Экумений).

Да воинствуеши доброе воинство — дает или такую мысль: держи это воинствование, потому что оно добро; ибо что может быть добрее, как способствовать спасению других, содействуя исполнению того, чего ради Господь наш пришел в мир? или такую: держи воинствование добрым образом, так чтоб оно признано было добрым; ибо и доброе можно делать недобрым образом, когда недобрые при сем имеют цели и недобрые употребляют средства. Святой Златоуст указывает при сем, какое вообще в нравственном порядке бывает недоброе воинствование. «Апостол сказал: проходи добрую службу воина, — добрую, ибо есть и злая служба воина, о котором он говорит: якоже представисте уды ваша рабы нечистоте и беззаконию (ср.: Рим. 6, 19),— в оружия греху и нечистоте. И эти проходили службу воина, но под властию тирана, а ты проходи под властию Царя».

Стих 19. Имея веру и благую совесть, юже нецыи отринувше, от веры отпадоша.

Что в начале указал как норму для научения и руководства пасомых, то теперь возлагает как нравственный долг на самого учителя. Там говорил: конец завещания любы от чиста сердца, и совести благия, и веры нелицемерныя (ср.: 1, 5); здесь внушает: воинствуй доброе воинство, имея веру и благую совесть. Главное и в пасомых, и в пасущем — вера и благая совесть. Вера обнимает все веруемое — Бога в Троице поклоняемого Творца, Вседержителя, Промыслителя, Искупителя, Освятителя и Судию,— паче же то, что Он, желающий спасения всякого грешника и устроивший дивный для всех образ спасения, приимет и меня, с верою приступающего к Нему за спасением, и спасет, как Сам ведает. Совесть же благая требует «жизни, украшенной целомудрием и правдою (любовию и благочестием). Надлежит с верою сопрягать и такую похвальную жизнь» (блаженный Феодорит). И это как пасомым, так тем паче пасущему. И Апостол здесь как бы говорит поставленному пасти и учить Тимофею: «не думай удовольствоваться тем одним, что ты по пророчествам поставлен священствовать; но тебе надлежит иметь веру правую, чтоб право раздаять слово истины, и благую совесть или жизнь незазорную, из коей благая совесть, чтоб мог ты и над другими предстоятельствовать благотворно» (блаженный Феофилакт). «Добрый учитель воздерживается от всего противного истине и тем своей проповеди придает наибольшую достоверность. Одним примером добрых дел многих привлекает он к верованию, располагая их полагаться на его слово» (Амвросиаст). «Потому учитель должен сначала научить себя самого. Ибо подобно тому, как военачальник, если бы он прежде не был отличным воином, то не был бы никогда и военачальником: так и учащий. Это Апостол говорит и в другом месте: да не како, иным проповедуя, сам неключим буду (1 Кор. 9, 27)» (святой Златоуст).

Юже нецыи отринувше, от веры отпадоша. — Юже — совесть, — отринувше, — оттолкнув, презрев, поправ, отпали от веры. Так много правость веры зависит от доброй жизни. Спаситель самое уверование или уразумение, что Его учение от Бога есть, поставил в зависимость от ревностного желания творить волю Божию (см.: Ин. 7, 17). Но как начало, так и продолжение верования, или прочность и правость веры, зависят от доброй совести. Кто попирает совесть, тот очевидно не ценит и веры. Почему, если он учитель, то проповедует учение свое лицемерно (см.: Амвросиаст). К тому же небрегущий о доброй совести, позволяя себе произвол в области жизни, навыкает терпеть и допускать произвол и в области мысли, держимой в порядке у верующего верою. Этот произвол охотно принимает всякие предположения, несогласные с верою, которые, не быв устранены, скоро переходят в вероятности, а наконец держимы бывают с убеждением, в противность вере. Особенно это случается в отношении к тем пунктам веры, которые сильно беспокоят за недобрую жизнь. Дошедший до сего есть уже отпадший от веры, хоть живет среди верующих. Таким образом, «если жизнь бывает нечиста, то отсюда порождаются и превратные догматы» (блаженный Феофилакт). «Развратная жизнь часто служит основанием нечестия. Иные, не вынося обличений совести, с ними отвергали и простирающийся на все промысл Божий и бывающее приписали судьбе и року» (блаженный Феодорит). «Когда жизнь становится достойною осуждения, тогда возникает такое же учение. И можно видеть многих, которые, ниспадши в бездну грехов, совратились в язычество. Они для того, чтоб не терзаться страхом будущего суда, стараются убедить себя в душе, что угрозы те ложны. А все сие оттого, что много поблажают уму (как поблажают сердцу) и, умствуя, все подвергают исследованию. Умствование производит кораблекрушение (в душе), а вера есть в некотором смысле надежный корабль,—и уклоняющиеся от него неизбежно терпят кораблекрушение,— чему Апостол указывает и пример» (святой Златоуст).

Стих 20. От нихже есть Именей и Александр, ихже предах сатане, да накажутся не хулити.

От нихже. Следовательно, там не двое было таких; выставляются же эти двое, вероятно, по причине неудержимости их языка, по которой они всюду разносили хульные речи о домостроительстве спасения в Господе Иисусе. За это подпали и особенному наказанию,—духовному, но для всех видимому и не нестрашному, именно — преданию сатане. Не в первый уже раз употребляет Апостол это наказание; в Коринфе ему же подвергнут был кровосмесник (см.: 1 Кор. 5. 5). Но что это за предание сатане?

Есть две области,—светлая область веры и добродетели, в Боге живущая и Богом живимая, - и темная область богоборства и греха, врагом нашим, сатаною, устрояемая и блюдомая. Первая есть Церковь святых Божиих, вторая - всё, что вне Церкви. Таким образом, выступающий из Церкви или отлучаемый от нее неизбежно подпадает его власти и влиянию. Святой Златоуст говорит: «если хочешь знать, как Апостол предавал виновных сатане, послушай. Собравшимся, говорит, вам и моему духу, с силою Господа нашего Иисуса Христа, предати таковаго сатане (1 Кор. 5, 4 — 5). Следовательно, виновного тотчас извергали из общего собрания, отлучали от стада, он оставался одиноким и нагим, предавался волку. Ибо подобно тому, как облако покрывало еврейский стан, так Дух Святый — Церковь. Поэтому, кто был извергаем из нее, тот сгорал; а извергаем был из нее виновный по суду Апостолов. Так и Господь предал Иуду сатане. Ибо тотчас по хлебе вниде в онь сатана (Ин. 13, 27).

Но этим одним невидимым, в духе совершавшимся бедствием дело наказания преданием сатане не ограничивалось. Наказывались некоторые виновные для вразумления прочих; потому наказание должно было быть видимо, состоя или в болезнях и лишениях телесных, или в исступлении ума, по временам бывавшего. И надо положить, что как в Коринфе виновный предан сатане во измождение плоти; так нечто подобное пострадали и наказанные тем же в Ефесе. Блаженный Феодорит пишет: «Апостол предал их диаволу, как жестокому исполнителю казни. Ибо (тогда обычно) отлученные от Церкви и лишенные благодати подвергались жестоким ударам от сопротивника, впадая в трудные болезни, страдания, утраты и другие бедствия. Сатане приятно налагать это на людей, так как он, по слову Пророка, и враг, и местник (см.: Пс. 8, 3)». В пояснение этого Амвросиаст прибавляет: «вот почему в Евангелии сказано между прочим тридцатиосьмилетнему расслабленному: ктому не согрешай, да не горше ти что будет (Ин. 5, 14), показывая, что по причине греха иногда тела подвергаются болезням. А что орудием к тому служит диавол, сие объяснил Господь, говоря в одном случае: сию же дщерь Авраамлю сущу, юже связа сатана се осмоенадесяте лето, не достояше ли разрешитися ей от юзы сея в день субботний? (ср.: Лк. 13, 16)».

Такому наказанию предал святой Павел тех двух виновных в бытность свою в Ефесе, лично и торжественно в присутствии всех верующих и, может быть, неверующих. Цель: да научатся не хулити. Кто? Не эти только двое, но и все причастные той же вине, хотя и менее их дерзкие, «иною их была хула. «Апостол не объявил самой хулы; потому что писал тому, кто знал дело» (блаженный Феодорит). Но очевидно, она была поднимаема на дело Божие — домостроительство спасения в Господе. Чтоб пресечь такое хуление, Апостол торжественно наказал главных виновных, чтоб и их исправить, и прочих вразумить. «Обучаемым, увидев происходящий от хулы вред, естественно было переменить свой образ мыслей» (блаженный Феодорит). Святой Златоуст говорит при сем: «но как же сатана научает не хулить? Ибо если он учит других не хулить, то тем более следовало бы ему научить этому себя самого. Если же он доныне не может этому научить себя, то не может и других.— Апостол не сказал: да научат их не хулить, но: да научатся не хулити. Не он совершает это, но это бывает следствием (его действий). Подобным образом и в другом месте Апостол говорит о соблудившем: предати таковаго сатане во измождение плоти,— не с тою целию, чтобы спасти тело, но: да дух спасется (1 Кор. 5, 5). То есть это сказано безлично. Каким же образом происходит это? Подобно тому как палачи, будучи сами исполнены бесчисленных преступлений, вразумляют других, так и здесь (то же самое говорится) о лукавом демоне. — Но для чего (Апостол) ты сам не наказал их, как оного Вариисуса, как Кифа — Ананию, но предал их сатане? — Для того, чтоб со строгостию наказания соединить более сильное осуждение их вины; притом не маловажным было для Апостола показать, что имеет силу повелевать диаволу. Ибо чрез сие становилось очевидным, что диавол покоряется и уже против воли подчиняется Апостолам (исполняя их приговоры). Поэтому сие немало содействовало проявлению благодатных дарований».