Глава 3, стих 7. Подобает же ему и свидетельство добро имети от внешних, да не в поношение впадет и в сеть неприязнену.

«Не сказал: надлежит ему иметь свидетельство, но и свидетельство имети, — то есть между прочим и это, а не одно это только» (святой Златоуст). Сказав, что епископ должен быть безукоризнен (см.: 3, 2), и изобразив разные стороны такой безукоризненности среди верующих, теперь прибавляет ко всему тому и доброе свидетельство от внешних, — то есть от не принадлежащих к Церкви верующих, иудеев и еллинов. Иметь свидетельство не то значит, чтоб надлежало добыть форменное свидетельство от не своих и представить своим, но то, чтоб избираемый в епископы пользовался доброю славою и среди неверных. В каком отношении? Конечно, не по внешнему положению, но по всем известной доброй нравственности и житейским добродетелям. Святой Златоуст, прилагая к сему слова Спасителя: тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославят Отца вашего, Иже есть на небесех (ср.: Мф. 5, 16), говорит: «пусть поступки его будут светлы. Ибо подобно тому, как никто не назовет солнца темным, даже самый слепой, потому что он стыдится идти против общего мнения,— так и совершенно праведного никто не станет порицать. Правда, язычники часто клеветали на них (епископов или христиан вообще) ради их верований, но праведной их жизни не порицали, напротив, вместе с другими удивлялись и приходили в изумление (взирая на нее). И на Апостолов клеветали; но что? Что они льстецы и обманщики,—то есть ради их проповеди,—и это делали потому, что ни в чем не могли укорить их жизни. Ибо почему никто не сказал об них, что они любодеи, нечестивцы, корыстолюбцы, но — льстецы, что относилось к одной только проповеди? Не потому ли, что они вели жизнь безукоризненную? Конечно, потому. Поэтому и мы (епископы) так должны жить; и тогда и об нас никто не станет худо говорить, хотя бы это был наш враг или неверный. Ибо, кто ведет праведную жизнь, тот и у неверных становится достойным уважения: истина и врагам заграждает уста». Святой Златоуст, как очевидно, имеет здесь в виду доброе свидетельство внешних более о нравственной жизни избираемого; а Амвросиаст — более о житейских добрых его качествах: «следуя слову Господа, Апостол говорит, что имеющий быть епископом должен иметь доброе свидетельство и от внешних; потому что верный в меньшем будет верен и в большем. Кто в меньшем, то есть в мирских делах и в житейских соотношениях, неверным оказывается, тот, нет сомнения, будет неверен и в отношении к Божественным вещам. Напротив, кто людям изъявляет верность, тот тем более будет изъявлять ее Богу».

Доброе свидетельство внешних прежнее ли поведение избираемого имеет в основании, когда он сам был внешним, или новое, когда он стал внутренним, Апостол не указывает. Нечего потому и гадать об этом. Было бы доброе свидетельство от внешних, а когда и как оно образовалось, на это нечего смотреть. Тогда из обращающихся были многие такие, которые прежде жили зазорно; но, сделавшись христианами, начинали жить безукоризненно и вследствие того приобретали Доброе о себе мнение и среди тех, которые прежде зазирали их жизнь. Таких еще скорее следовало избирать: ибо чрез то наияснейше представляемо могло быть взору всех благотворное действие веры Христовой.

Да не в поношение впадет и в сеть неприязнену. Это в случае, если б избрали не имеющего доброго свидетельства от внешних, и тем паче имеющего недоброе свидетельство. Но какое дело внутренним до внешних, когда они по совести признают избираемого достойным? Внешние могут не знать его хорошо или злонамеренно клеветать на него. Будто и следует правду приносить в жертву их неправде?! Не потому надо брать во внимание их свидетельство, чтоб жертвовать их неправде правдою; но, оставляя у себя и для себя правду правдою, то есть не изменяя своего доброго мнения о не имеющем доброго свидетельства от внешних, лучше не избирать его во избежание худых от того последствий. Святой Златоуст говорит: «а если он будет оклеветан и случайно подвергнется несправедливому обвинению? Может и это случиться.— Но в таком случае не должно его избирать из среды других; ибо это внушает большие опасения».

Опасности две: да не в поношение впадет и в сеть непрнязнену.

Да не впадет в поношение. Но он уже в поношении, если не имеет доброго свидетельства. Какого еще поношения опасаться? Может быть, Апостол под: да не в поношение впадет — разумеет: да не падет под тяжестию его, как в: не введи нас во искушение — разумеется: не дай нам пасть под тяжестию его. Пока, оставаясь частным лицом, слышал он недобрые о себе отзывы, легко сносил их, пропуская мимо ушей. А когда поставят его главою общества верующих, тогда нелегко ему оставаться равнодушным к тому. Начнут его давить то стыд и пред собою, и пред своими, и пред чужими, так что и на люди показаться неохотно,— то досада, гнев и злость. Эти неприятные движения сердца и сами уже суть сеть неприязненная,— по-гречески: του διαβολου — диавольская. Но они могут для врага послужить поводом к сплетению еще более опасной сети. Отяготившись и обессилев, он может, под действием недремлющего врага, бросить и епископство, и самое христианство и «обратиться к прежней беззаконной жизни» (блаженный Феодорит).— Как такая опасность очень возможна, — опасность большая, а избежать ее очень легко, то благоразумнее так поступать, чтоб не подвергать ей никого.

Или да не в поношение впадет: чтоб не впасть еще в большее поношение, которое с него может перейти и на все общество верующих и тем пресечь благоуспешное действие Евангелия (см.: блаженный Феофилакт). Что можно тоже назвать сетью вражьею: ибо сети устрояются то на ввержение в грех и пагубу, то на воспрепятствование расширению круга добра. Соблазн для неверных от поношения епископа верных есть тоже сеть диаволова.