2) Повод к написанию Послания.

Вера верующих колоссян и соседей их была в хорошем состоянии; но ей угрожала опасность от каких-то лжеучителей. Епафрас, не надеясь или видя свое бессилие защитить от них свою паству, прибег за помощию к святому Павлу, учителю своему, когда он находился в узах, вероятно в Риме. Узнав о такой опасности тамошних христиан, Апостол пишет Послание к Колоссаем, а чрез них и ко всем соседям их (см.: Кол. 4, 16). Какие это были лжеучители и какое лжеучение, неясно видно. Прочитаем о сем места Послания и сделаем из них возможные наведения.

Пишет святой Павел: да никтоже вас прельстит в словопрении, вкрадчивыми словами (см.: Кол. 2, 4). Тут указывается только на общий прием лжеучителей — прикрывать ложь краснословием и хитрословием.

Далее читаем: блюдшиеся, да никто же вас будет прельщая философиею и тщетною лестию, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христе (ср.: Кол. 2, 8). Из этого видно, что было какое-то несогласное с верою философствование, которое считало себя идущим из далекой старины по человеческому преданию, как было, например, у тогдашних каббалистов, теософов, теургиков, и в котором давалось выдающееся значение стихиям мира, может быть, как орудиям к общению с духами, о чем ниже поминается у Апостола, подобно тому, как было это у звездочетов, волхвов и духовызывателей, похожих на нынешних спиритов.

Потом говорится: да никто же вас осуждает о ядении или питии, или о части праздника, или о новомесячиих, или о субботах (ср.: Кол. 2, 16). Видно, что лжеучители были из иудеев, державшихся постановлений своего закона о пище и праздниках, также и об обрезании и о всем прочем, чем дорожил иудей, как можно заключать из предшествовавшей речи Апостола (см.: Кол. 2, 11-15).

Затем: никтоже вас да прельщает изволенным ему смиренномудрием и службою Ангелов... дмяся от ума плоти своея, а не держа главы (ср.: Кол. 2, 18 — 19). Здесь можно видеть зародыш учения о посредствующих между сокровенным Божеством и видимыми тварями силах, какое потом развилось в целую систему у гностиков. С этими силами,— невидимыми духами, думали посредством, может быть, курений или другого чего, подобно нынешним столам, входить в общение и этим, как каким служением, или совсем ограничивать удовлетворение своих религиозных потребностей, или пользоваться как средством к общению с Богом помимо Христа Господа. Такое мудрование свое они почитали верхом мудрости и, надымаясь им, с презрением относились к христианскому учению, хотя внешно держали смиренный вид.

Наконец, в 20 —23-м стихах той же главы, после: не коснися, ниже вкуси, ниже осяжи,— поминается и о непощадении тела вообще. Это какое-то строгое житие, не в должном духе держимое и не как должно направляемое, как, например, у наших духоборцев и хлыстов, и потому укорное, по причине примеси к нему суеверия.

Сводя воедино все показанные черты подкрадывавшегося к колоссянам лжеучения, заключаем, что это была какая-то смесь иудейства с суевериями восточными и с суевериями еллинского язычества, имевшая точки соприкосновения и с христианством и чрез то могшая иметь доступ к христианам, не в пользу, однако ж, веры Христовой, а на разорение ее. Видно, что к тому времени, как писано Послание, лжеучение это еще не сформировалось в систему, но уже ясно обнаружило, что идет совершенно против христианской истины. Оно установляло сближение человека с Богом помимо Христа Господа, каким-то образом чрез Ангелов, с участием стихий и телесных лишений. А это явно испраздняло крест Христов. Так изображают сие лжеучение наши толковники. Феофилакт пишет: «к колоссянам стало проникать какое-то нечестивое учение, в коем полагалось, что не чрез Сына Божия, а чрез Ангелов имеем мы приведение к Богу». Дополняет сие Амвросиаст: «лжеучители те покушались развратить простоту веры колоссян философскими какими-то мудрованиями, в коих внушалось, между прочим, с уважением смотреть и на стихии мира, так как ими якобы управляется жизнь человеческая. Посему Апостол предостерегает колоссян Посланием, чтоб не допускали себя прельститься, будто можно на ком-либо или на чем-либо, кроме Христа Господа, опираться упованием своим».