Святой Павел в 8-й главе доказывал, что не должно есть идоложертвенного, чтоб не соблазнить немощных братий, несмотря на то, что для понимающих дело тут ничего будто нет пятнающего веру. Понятия умников, что как идол ничто, так и идоложертвенное ничего нечистого от него не приняло, давало им право на небоязненное вкушение от жертв языческих. Святой Павел, не отвергая сего права, внушает им, что они должны отказаться от сего права, чтоб не соблазнить брата; и чтоб склонить их так и поступать, представил им пространное изображение того, как он сам, имея право пользоваться содержанием от обращаемых к вере, не пользовался сим правом, и именно у них же самих, чтоб не положить препоны Евангелию, и как в других многих отношениях он уступал свое в пользу обращаемых. Следовало только сказать: видите, как я от всего отказываюсь для пользы братий, откажитесь же и вы от того, к чему будто уполномочивает вас ваше знание, перестаньте вкушать идоложертвенное, чтобы не соблазнять немощных братий. Иначе ваше спасение сомнительно. Брат гибнет от вашего знания, брат, за которого умер Христос. Вы грешите против Христа. Такой образ действования не венчается добрым концом.

Эти мысли и выражает Апостол в стихах 24–27. Он представляет жизнь каждого, со всеми ее особенностями, поприщем, пробегаемым на ристалищах. Как на ристалищах все бегут, чтоб, достигши меты, получить венец, так мы течем, чтоб получить истинный венец от Господа. Ристалища эти были в обычае у самих коринфян. Апостол говорит им: видите, как идет дело на ристалищах? Так возьмите в толк и тако тецыте, да постигнете (стих 24). Как он говорил это людям умным, то не распространяется в применении, давая им самим понять, чего он от них хочет, то есть чтоб они бросили есть идоложертвенное, ибо это, соблазняя брата, мешает им достигнуть как должно чаемого. Предполагая однако ж, что, может быть, они уклонятся от должного наведения, намекнул им на это, сказав: подвизаяйся от всех воздержится (стих 25). Эта прибавка говорила вот что: понимаете, к чему это ведет?! — Так извольте так делать. И чтоб отнять у них всякий предлог к оговоркам, снова представил себя в пример (стихи 26, 27).

Так понимает значение этих текстов святой Златоуст и другие наши толковники.

Стих 24. Не весте ли, яко текущии в позорищи, вси убо текут, един же приемлет почесть? Тако тецыте, да постигнете.

На позорище, — у самих коринфян состязания были в разных видах: боролись, бились на кулачки, бросали камни, прыгали чрез рвы и столбы, — и в числе их, бегали наперегонки, и на ногах, и на лошадях. Для последних назначалась известная мета, и кто первый добежит, получал награду положенную, а бежали все, которые вызывались на это состязание. — Апостол и указывает коринфянам: видите, как у вас на позорище, — все бегут, которые взялись бежать, а честь получает только один. — Отчего? — Оттого, что лучше других приготовился, что все бросил, что могло делать помеху в беге, что не жалел сил и напряжения, когда бежал. Делайте же, говорит, и вы так: тако тецыте, да постигнете. Какие этот один употреблял приемы и усилия, такие же употребляйте и все вы. Отстраните все мешающее бегу, и не жалейте сил. А мешающее вашему бегу знаете что? — То, что губит брата и делает вас виновными пред Христом. Итак, воздержитесь.

Святой Златоуст говорит: «Что один приемлет честь, говорится не в том смысле, будто и из нас всех может спастись только один, — да не будет, — но что мы должны прилагать великое тщание. Ибо как там из многих, выходящих на поприще, увенчиваются не все, а только один достигает этого, и потому не довольно только выйти на подвиг, намастить себя и бороться, так и здесь не довольно только уверовать и подвизаться как-нибудь. Нет; если мы не будем подвизаться так, чтобы показать себя безукоризненными до конца и достигнуть награды, то не получим никакой пользы. Хотя бы ты, говорит, считал себя совершенным по знанию, однако ты еще не достиг всего; на это им намекает словами: тако тецыте, да постигнете, из которых следует, что они еще не достигли».

Стих 25. Всяк же подвизаяйся, от всех воздержится: и они убо да истленен венец приимут, мы же неистленен.

«Посмотрите на труды подвизающихся телесно. Не все то вкушают они, чего бы пожелалось, но ту употребляют пищу, какую предлагает обучающий подвигам» (Феодорит). «Что значит: от всех? — То есть не так, что от одного воздерживается, а в другом грешит, но воздерживается и от чревоугодия, и от сладострастия, и от пьянства, и от всех вообще страстей. Так бывает, говорит, даже при внешних подвигах, ибо подвизающимся (на зрелищах) нельзя во время подвига ни упиваться, ни прелюбодействовать, дабы не ослабить своих сил, ни заниматься чем-либо другим; но, воздерживаясь совершенно от всего, они занимались только своим подвигом. Если же так бывает там, где венец дается одному, то тем более должно быть здесь, где больше щедрости, ибо здесь не один только увенчается, — и самые награды гораздо выше подвигов» (святой Златоуст). «Итак, познайте, чего еще недостает у вас, и уразумейте способ, каким можно достигнуть венца. Апостол все сократил в одном слове: от всех воздержится» (Феофилакт).

И они убо да истленен венец приимут, мы же неистленен. Чаяние получить благо возбуждает энергию и приводит в напряжение силы действующие. Апостол говорит: видите, как хлопочут и усиливаются; из-за чего? — Чтоб получить венец, который завтра уже будет никуда негож. Сравните с этим то, что нам обетовано, и рассудите, сколь больше должно быть у нас напряжения и труда и заботы. Венец наш превосходнее того не тем только, что неистленен, когда тот тленен, но и тем, что нашему цены нет по его высоте и добротности. И этому тоже цены нет, но по его ничтожности. Апостол не прибавляет к этому наведения: оно само собою выходило, как тогда, так и теперь. Для нас можно сказать: оплотеневший ум не видит цены духовных благ, и не представляет их превосходства сознанию, оттого всюду ослабела ревность к стяжанию их. Мы живем так, что будто кроме земли и земного ничего нет.

Стих 26. Аз убо тако теку, не яко безвестно; тако подвизаюся, не яко воздух бияй.

В своем примере представляет святой Павел, как важно в жизни духовной уяснить для себя, чем увенчается надлежащий подвиг, и затем все в своей жизни направив так, чтоб она прямо вела к достижению чаемого. Как бывает в хозяйстве, что благоразумный хозяин, начав какое-либо предприятие и придумав для приведения его к концу надежные средства, ведет потом дело с полною уверенностию, что достигнет того, что задумал, и внимания не обращая на соприкосновенности или толки сторонних; так бывает и в духовной жизни. Кто хорошо понял конец и придумал, как его достигнуть, тот идет путем сей жизни с полною уверенностию, что достигнет чаемого блага, которого доброта превышает всякое описание. При этом сторонние нередко могут говорить ему: воздух бьет (воду толчет). А он знает твердо, что течет не на безвестное. «Взираю, говорит, на уповаемые блага, потому что не безызвестен мне венец» (Феодорит).

Святой Златоуст берет это в применении к неисправности коринфян и говорит: «Что значит, не яко безвестно? — Я имею в виду, говорит, известную цель, подвизаюсь не тщетно и не напрасно, как вы. Ибо какая вам польза от того, что вы входите в идольские капища и как бы выказываете свое совершенство? — Никакой. Я же не так; но все, что ни делаю, делаю для спасения ближних; показываю ли совершенство, — это для них; снисхождение ли, — это для них; превосходство ли тем, что ничего не беру, — это для того, дабы они не соблазнились; уничижение ли более всех, остригаясь и омовение принимая, — это для того, дабы они не преткнулись. Вот что значит: не яко безвестно. А ты скажи мне, для чего ешь в капищах? Не можешь представить никакой основательной причины; пища не приближает тебя к Богу; ешь ли, ничего не приобретаешь; не ешь ли, ничего не теряешь; следовательно, ты идешь напрасно и без цели; это и значит: безвестно. Тако подвизаюся, не яко воздух бияй. Этими словами тоже выражает, что он действует не напрасно и не без цели. Я имею врага, говорит которого поражаю, то есть диавола; а ты не поражаешь его, а напрасно истощаешь свои силы». Яснее выражает эту мысль блаженный Феодорит: «Не всуе тружусь, бия воздух, но наношу удар невидимым сопротивникам. Этот образ речи Апостол взял с обучающихся борцов. Ибо они обыкновенно, упражняясь, вместо противника против воздуха приводят в движение руки».

Стих 27. Но умерщвляю тело мое и порабощаю, да не како, иным проповедуя, сам неключим буду.

Имею, сказал, определенную цель, ясно мною сознаваемую, взял меры и средства, верно ведущие к сей цели, и подвизаюсь в уверенности, что достигну чаемого. Подвиги разнообразны: есть подвиги душевные и есть телесные. — Выставляет он последние потому, что указывал пример в себе в исправление поблажки телу, и потому, что когда умерщвлено и порабощено тело, то и душа будет исправна. Святой Златоуст говорит: «Здесь он внушает, что они преданы чревоугодию, не обуздывают этой страсти и под предлогом совершенства удовлетворяют ей; на что он и выше с сожалением говорил: брашна чреву и чрево брашнам. От пресыщения рождается как блуд, так и идолослужение, посему он справедливо во многих местах поражает эту болезнь. И здесь обуздывает ее своим примером. Все терплю, но кроме того принимаю на себя и тот великий труд, чтобы жить воздержно. Ибо хотя трудно преодолеть страсть и похоть чрева, однако я обуздываю ее, не предаюсь этой страсти, но всячески стараюсь, чтобы не увлечься ею. Не думайте, что я успеваю в этом без труда; нет, это для меня подвиг, воздержание и борьба с природою, которая непрестанно восстает и домогается свободы, но я не уступаю, а укрощаю и подчиняю ее с великими усилиями. Говорит это он для того, дабы никто не унывал в подвигах добродетели по трудности дела, посему и выражается так: умерщвляю и порабощаю. Не сказал: уничтожаю, или мучу, потому что плоть не есть враг, но умерщвляю (υπωπιαζω, глаза подбить, наносить удары до синевы) и порабощаю, что свойственно господину, а не врагу, учителю, а не злодею, пестуну, а не противнику».

Да не како иным проповедуя, сам неключим буду. Поблажка телу — путь к неключимости. Есть мера, выше которой когда зайдет поблажка телу в пище, сне и всяком покое, духовная жизнь замирать начинает, ревность слабеет, трезвенность отходит, охлаждение обнимает душу. Возбудись какая страсть, недивно и падению последовать. Вот и неключимость! — Чтоб этого не последовало, святой Павел и дает урок — умерщвлять и порабощать тело. «Если Павел, учитель столь многих, опасался этого, и опасался после того, как распространил проповедь, сделался благовестником и явился предстателем вселенной, то что должны сказать мы? — Не думайте, говорит, будто для вашего спасения достаточно того, что вы уверовали; если мне, который проповедовал, учил, обратил тысячи людей, недостаточно этого для спасения, когда сам себя не буду вести безукоризненно, то тем более вам» (святой Златоуст).