Глава 4, стих 1. Темже убо, братие, просим вы и молим о Христе Иисусе, якоже приясте от нас, како подобает вам ходити и угождати Богови, якоже и ходите, да избыточествуете паче.

Темже убо. — Высказал пред сим молитвенные благожелания. Теперь приглашает их поревновать о том, чтобы сделаться достойными пожеланных им благ, почему начинает речь темже убо — вследствие того — вам следует жить так и так.

Просим и молим. Не как властию свыше облеченный говорит, но как равный им, искренний их доброжелатель. Не узы налагает, а умоляет, давая понять, что, по сильной любви его к ним, жизнь их, Богу угодная, есть для него самое великое благо. Но когда прилагает: о Христе Иисусе, то тут слово его принимает обязательную силу. Кто верует во Христа Господа и любит Его, тот все, предлагаемое о имени Его, благоговейно принимает и беспрекословно тому покорствует.

Апостол говорит, как преданный Господу и Ему жизнь свою посвятивший, к ним, тоже как преданным Господу и в совести принявшим обязательство жить по воле Его. В другом месте он то же выражает так: по Христе убо молим (2 Кор. 5, 20). Это такое увещание, против которого не может устоять никакое верующее сердце. Христом Богом умоляем, Христа ради делайте так и так. Удовлетворяя прошение наше, не нам угодное сделаете, а Христу Иисусу Господу. «О Христе Иисусе Богом умоляем вас» (Златоуст). — «Смотри, какое смирение! Не считает себя достойным веры, даже и в предметах увещания, но от Христа предлагает слово. Христом, говорит, вас умоляю» (Экумений).

Якоже приясте от нас — как вы научены нами и научились от нас. «Приясте, относится не к словам только, но и к делам» (Златоуст). Так и у нас говорится: принять и перенять. Апостол говорит: как вы приняли от нас чрез слова проповеди и как переняли из нашей жизни. «Как сами (Апостолы) жили, это стало образцом для солунян» (Экумений). Апостолы новообращенных повсюду тотчас упорядочивали в жизни, давая им нужные правила, соображаясь с характером народа и установившимися у них обычаями, иное одобряя, а иное отстраняя, чтоб вера и минуты не оставалась голою верою, но тотчас переходила и в жизнь, изменяя ее и преобразуя по духу своему. Об этих распоряжениях и напоминает теперь Апостол.

Како подобает ходити и угождати Богови. «Како подобает ходити — указывает на весь образ жизни» (Златоуст). Ходити и угождати — стоят в ряд, как неразлучные спутники. На деле угождение Богу нераздельно от правого пред Ним хождения, потому что первое — цель последнего. Ходити — обнимает частные дела, поступки, поведение, угождати — указывает, что должно быть на сердце при том. То — тело жизни, а это дух ее. Одно — практика, другое — движущая сила. Вместе сказать так: ходить, угождая Богу, Бога имея всегда пред очами, со всяким вниманием, осмотрительностию, благоговением направляя шаги свои, боясь чем-либо оскорбить Его, заботясь все делать согласно с волею Его. Тут то же сказано, что прежде — ходити достойно Богу (2, 12). И вот куда направляли все Апостолы! — Исправная жизнь не сама для себя держится, а для угождения Богу, и сами они все делали не аки человеком угождающе, но Богу испытующему сердца (2, 4).

Якоже и ходите. То же говорит он им и ниже: ибо творите то (4, 10), — и далее: якоже и творите (5, 11). Нужным считал воодушевлять их явленными уже начатками исправной жизни, потому и говорит так. Или для того так говорил, чтоб уроки его не показались укором в неисправности. Всячески слова сии здесь на месте и опускать их не следует, как сделано в русском переводе. Кроме того, что они читаются в Синайской и Ватиканской рукописи, и во многих других, — без них: да избыточествуете, не совсем окажется в согласии с ходом речи.

Да избыточествуете паче, паче и паче да преуспеваете в начатой богоугодной жизни, день ото дня совершеннейшими да являетесь. Христианам не свойственно стоять на одном месте, а все восходить выше и выше, от силы в силу (Пс. 83, 8). Они по своему значению суть ревнители добрым делом (Тит. 2, 14), создани во Христе Иисусе на дела благая… да в них ходят (Еф. 2, 10). Да и христианская жизнь такого рода, что ее вдруг усвоить и скоро выразить в делах нельзя. Она постепенно исполняет сердце, пока, все его преобразив по духу своему, сделает его неиссякаемым источником богоугодных дел. Путь к этому — исполнение частных предписаний. От навыка в них образуется сердечное добронравие как постоянный характер лица. Кто дойдет до этого, тому не нужны уже предписания и приказы. Святой Златоуст говорит: «Да избыточествуете, то есть чтобы вы, при умножении в вас усердия, не останавливались на исполнении заповедей, но восходили выше и выше. В предыдущей главе он восхваляет твердость их веры, а здесь научает преуспевать в жизни добродетельной. Преуспеяние же состоит в том, чтоб делать больше того, чего требуют заповеди и постановления, ибо тогда уже все совершается не по принуждению от наставника, а по собственному произволению».

Стих 2. Весте 6о, какова повеления дахом вам Господем Иисусом.

Весте бо — нет нужды повторять, знаете. Так еще недавно все преподано вам, как должно жизнь свою устроять по духу веры Христовой, что излишне снова изъяснять то. «Повеления свои он оставил написанными в их памяти» (Экумений).

Господем Иисусом — то же, что о имени Господа Иисуса (2 Сол. 3, б), или именем Господа Иисуса (1 Кор. 1, 10). От лица Его, Его властию, нам данною. Ибо Он избрал нас и послал, указав, что проповедовать и узаконять, и постоянно указывая. Не от себя даем повеления, но от Самого Господа. Он законоположник, а мы провозвестники Его законоположений. Возводит все к Богу, чтоб слово свое облечь неземным авторитетом и в сердцах насадить беспрекословную покорность Ему.

В этих двух стихах выражен общий закон христианской жизни. Живи как заповедано, имея в виду одно угождение Богу, и не стой, а все более и более преуспевай.

Затем пишутся частные правила, но не по системе отвлеченной, а по тому, что требовалось для солунян.

Стих 3. Сия бо есть воля Божия, святость ваша, хранити себе самех от блуда.

Бо — ибо. Доказательство приводит на сказанное пред сим, что повеления, данные им, даны от лица Господа. Как бы так: ибо то, на чем я настаивал, бывши у вас, и о чем теперь напоминать буду, не совет мой есть, а прямая воля Божия.

Слова: сия бо есть воля Божия — или стоят как заглавие: ибо вот воля Божия — святость и прочее. В этом случае они сокращенно будут выражать высказанный уже общий закон; или относятся прямо к святости. В этом случае они заповедь о чистоте возвышают до особенной исключительной воли Божией, как бы так: ничего так не требует от вас Бог, как святости — чистоты. Это последнее, кажется, и имелось у Апостола в виду. Напрягает обязательство к чистоте, по трудности отучить от нечистоты, которая в язычестве так была обща, что и грехом не считалась. Повреждение падшей природы человека больше всего сделало человека падким на плотские грехи. Язычники разливались в блуде; в ряду их и солуняне, может быть, открытее, если не больше других. Почему Апостол и устно более говорил против него, и теперь письменно наставление о сем ставит на первом месте и освящает его волею Божиею. Святой Златоуст говорит при сем слове: «Заметь, что он никогда ни на что другое так часто не намекает, как на это. И в другом месте пиша, заповедует мир имейте и святыню со всеми, ихже кроме никтоже узрит Господа (Евр. 12, 14). И Тимофею сказал: чиста себе соблюдай (1 Тим. 5, 22). И во многих местах найдем это, ив послании к Римлянам, и во всех других посланиях. И подлинно, зло сие для всех пагубно». Экумений прибавляет: «В каждом послании многое предлагает слово о целомудрии. Ибо знал, что нет страсти необузданнее, трудно исправимее». Святость, — αγιασμος — означает иногда освятительное действие благодати Божией в таинствах (1 Пет. 1, 2); иногда очистительное действие благодати, приемлемое свободою, как нравственное освящение, очищение, исправление души (1 Кор. 1, 30); иногда состояние нравственной чистоты, установившийся нрав жить чисто и непорочно по всем заповедям Божиим: святи будите, якоже Аз свят есмъ, требует Господь (1 Пет. 1, 16). В настоящем случае, очевидно, разумеет Апостол святость в последнем значении, и притом в отношении к чистоте души и тела от страсти похотной, как показывают следующие слова: храните себе от блуда, кои по ходу речи суть прямое объяснение слова: святость. Общую нравственную чистоту можно только доразумевать в сем тексте на том основании, что без нее невозможно образоваться и устоять в чистоте от страсти похотной, или целомудрию, в его полном значении и силе.

Хранити себе от блуда — объясняют святость. «Сказал, что воля Божия требует святости, потом дает знать, какую добродетель называет святостию» (Феодорит).

Хранити себе, в греческом воздерживаться, держать себя подал ее от чего, удаляться. Под блудом же разумеет всякого рода плотскую нечистоту. «Много видов бесчиния, многообразны и многоразличны любострастные наслаждения, о которых и говорить несносно. (Все их отсекает одним словом: хранити себе от блуда») (Златоуст).

Стихи 4 и 5. И ведети комуждо от вас свой сосуд стяжавати во святыни и чести, а не в страсти похотней, якоже и языцы неведящии Бога.

Смысл текста зависит от того, как понять слово: сосуд. И всякий человек бывает, по Писанию, или сосудом милости Божией, или сосудом гнева (Рим. 9, 22–23). И тело именуется скудельным сосудом (2 Кор. 4, 7). И жена есть сосуд немощнейший (1 Пет. 3, 7). Первое значение, очевидно, здесь неприложимо. Из двух последних, одни принимают одно, другие другое значение. И это еще со времени Феодорита, который пишет: «Свой сосуд иные толкуют так: свою супругу». Из древних понимал так слово сие блаженный Августин, указывая в словах Апостола урок — не только не касаться чужих жен, но и к своей относиться честно и свято. Исключая же его, все древние известные толкователи разумеют под сосудом — тело. Если потому решать разногласие большинством и весом согласных мнений, этому мнению должно дать преимущество. Но, и основываясь на букве, нельзя держаться того мнения, что здесь разумеется жена, ибо некоторые, употребленные здесь Апостолом речения, не совсем удобно прилагаются к жене. Блаженный Феодорит, сказавши, что некоторые под сосудом разумеют жену, прибавляет: «Но думаю, что Апостол сосудом называет тело каждого, потому что дает закон не одним живущим в супружестве», «но и безбрачным и вдовствующим предлагает урок», — дополняет Экумений. Та же мысль у святого Златоуста, Дамаскина и Феофилакта. Сосудом тело называется или как вместилище души и вместе с душою — благодатных даров (2 Кор. 4, 7), или как орудие для заимствования нужного совне и для обнаружения внутреннего своего вовне. Да будет тело чисто как орудие, чтобы чисто совершать богоугодные дела; да будет оно чисто как вместилище, ибо нечистый сосуд и чистое вино портит. Да будет у христианина чисто все, от мыслей и чувств души до по-следних движений и раздражений тела, — и жизнь его, — телесно-душевно-духовная, — объединясь, да течет чисто, как чисто струится светло-прозрачная вода чистого источника, протекая по чистым местам.

Ведети — стяжавати. Стяжавать — себе присвоить, употреблять и просто иметь. Апостол внушает — владеть телом, употреблять его и содержать в святости и чистоте. Кто предается блуду, тот предает тело греху; кто прекращает этот грех, тот искупает его из сего плена, снова овладевает им и начинает употреблять его по своим целям, а не по влечению похоти. Святой Златоуст пишет: «Когда сосуд (тело) чист, мы владеем им и он пребывает в святости, когда же нечист, тогда владеет им грех. Ибо он делает тогда не то, чего мы хотим, но то, что повелевает грех». Такое владение телом требует труда, подвига, обучения тела. Почему Апостол пишет: ведети — стяжавати. Ведети, не в смысле теоретического знания, а в смысле деятельного опыта, — уметь владеть телом. «Следовательно, надобно учиться, и много, чтоб не предаваться нечистоте» (Златоуст). «Стало быть, целомудрие требует обучения и подвига» (Экумений). В этом — подвиг не для одних безбрачных, но и для живущих в супружестве. Страсть эта очень беспорядочна и бестактна.

Во святыни и чести. Святыня здесь то же, что выше святость, то есть чистота. Но если взять во внимание слова Апостола о теле в других местах, то можно здесь видеть урок — держать тело, как святилище Духа Божия, благоговейно относиться к нему, как ко храму Божию. Не весте ли, — пишет он к коринфянам, — яко телеса ваша храм живущаго в вас Святаго Духа суть? (1 Кор. 6, 19). И еще: не весте ли, яко храм Божий есте и Дух Божий живет в вас? Вследствие чего и предписывает им, как церквам Бога жива, нечистоте не прикасаться (2 Кор. 6, 16–17), угрожая, что, кто храм Божий растлит, растлит сего Бог (1 Кор. 3, 17). К этому будет подходить и значение слова — в чести. В чести содержит тело тот, кто не позволяет себе падать в страсти бесчестия (Рим. 1, 26). Блудные дела суть по преимуществу дела срамные. Кто предается им, стыдом покрывает чело свое.

А не в страсти похотней. Надобно различать проявления незаконности в сей страсти. Плотские движения естественны в теле и в них нет греха. Грех в том, как относится к ним человек с своею свободою и совестию. Кто услаждается сими движениями, произвольно возбуждает их и готов удовлетворять им, тот похотствует. Кто частым удовлетворением сей похоти образует в себе склонность к услаждениям ее, тот болезнует похотною страстию, которая тяготит, томит и мучит его тирански.

В этом состоянии она овладевает всем человеком, и он начинает жизнь свою проводить только среди таких порядков, какие могут питать и услаждать ее. Ради сласти, доставляемой удовлетворением. Апостол Павел в своих наставлениях осуждает всю область сей страсти, начиная с первых услаждений движениями плоти и обнимая все пространство дел, навыков и порядков, в которых она властвует. Святой Златоуст пишет: «Здесь показывает Апостол и способ, как должно уцеломудряться, именно, отсекая страсти похотные», то есть первые движения ее, позывы и влечения. Блаженный Феофилакт прибавляет: «Страстию похотною называет Апостол все то, что разжигает похоть: утехи, развлечения, праздность, пышность и прочее. И от этого всего, разжигающего похоть, надобно воздерживаться, если желаешь целомудрствовать». По разрушительным действиям своим на душу и тело страсть сия у Апостола есть похоть злая (Кол. 3, 5), а по унижению ею разумной твари страсть безчестия (Рим. 1, 26).

Якоже и языцы, неведящии Бога. Достоверно известно, что в те времена римляне и греки предавались открыто всей необузданности сей страсти. И ныне лица и народы, возвращающиеся к языческим воззрениям на жизнь, преимущественно рабствуют сей страсти. В объяснение, почему язычники и все подражающие им таковы, Апостол указывает на неведение Бога. Неведение Бога здесь разумеется не умовое, а преимущественно сердечное и совестное. В последнем случае и при хорошем познании теоретическом страх Божий отходит от сердца, а с — ним и единственно сильный страж чистоты. От такого чего ожидать доброго? Кто не помнит Бога и страха Божия не имеет, тот уже без удержи предается срамным делам, «язычники таковы потому, что не предполагают будущего наказания» (Златоуст). «Не зная Бога, они не чают и должного воздаяния за дела, и все делают только в свое удовольствие» (Экумений).

Ставя поблажающих похотной страсти наряду с незнающими Бога язычниками, Апостол дает сильное побуждение к воздержанию христианам, которые возлюбили христианство и познали великую его цену. Христиане, с минуты уверования, отособлялись от язычников и в своих понятиях, и в своем поведении. Они в честь себе ставили то, что стали не то, что были прежде. Опасность возвращения на старое сильно возбуждала в них энергию устраняться таких дел и случаев. Это и ставит им на вид Апостол. «Сильно и это отвратить от блуда, что блудящий ставится в ряду с неведящими Бога» (Дамаскин). «Апостол говорит как бы: освободились вы от заблуждения, познали сущего Бога, не подражайте же живущим во тьме неведения и не порабощайтесь страсти похотения» (Феодорит).

Стих 6. И еже не преступати и лихоимствовати в вещи брата своего: зане мститель есть Господь о всех сих, якоже и прежде рехом к вам и засвидетелъствовахом.

По святому Златоусту, блаженному Феодориту, святому Дамаскину, Экумению, Феофилакту и множеству других толковников, Апостол здесь продолжает наставление об обуздании страсти похотной, и в словах: не преступати и не лихоимствовати видят урок не касаться чужих жен. Этого же мнения держаться заставляет и течение речи. В следующем, седьмом, стихе говорится, что Бог призвал нас не на нечистоту, но во святость. И это ставится как основание тому, что сказано в стихе шестом, следовательно, в обоих стихах мысль одна — предостережение от нечистоты, то же, что и во всем отделении — 3–8 стихи.

Не преступати и не лихоимствовати — состоит в соответствии с: храните себе от блуда и с: ведети сосуд свой стяжавати во святыни, и вместе с ними очерчивают весь круг блудных дел, запрещаемых Апостолом. Не преступати — пределов, положенных законом в сем отношении, не лихоимствовати брата, не завладевать его собственностию, привлекая к себе его жену. Святой Златоуст пишет: «Прежде говорил Апостол о блуде вообще, а здесь говорит, о прелюбодеянии. Любодействовать не должно ни с чужими женами, ни с незамужними. Не преступати; ибо каждому Бог дал жену и положил предел природе, именно совокупление с одною. Поэтому совокупление с другою есть уже преступление, разбой и лихоимство, даже ужаснее всякого разбоя, ибо мы не столько скорбим тогда, когда похищаются у нас деньги, сколько тогда, когда окрадывают брак». Дополняет сию речь Феодорит: «Апостол прелюбодеяние назвал здесь лихоимством, потому что непринадлежащего ему касается тот, кто подрывает супружеское согласие других, и похищает ложе, предоставленное иному. Усилил же обвинение, дав видеть, что обижаемый есть брат». Почему не прямую речь употребил Апостол, сказывает святой Дамаскин: «Словом благозвучным прикровенно означил прелюбодеяние, называя его лихоимствованием брата».

Зане мститель есть Господь. Верно, солуняне слабы были с этой стороны. Почему Апостол выставляет сильные и грозные побуждения к обузданию их. Потому же, конечно, и так много пишет им о сем предмете. Бог — мститель есть за все беззакония, но особенно за дела блудные, потому что ими больше всего унижает человек образ Божий, по коему создан. Теперь, впрочем, только напоминает Апостол, а бывши у них, пространно толковал им об этом и засвидетельствовал с удостоверением, что так есть, что преступление это очень велико, мерзко пред Богом, унизительно и разрушительно для человека. Святой Златоуст излагает мысль Апостола так: «Сперва умолял, заставлял краснеть, говоря: якоже языцы; потом посредством доводов показал гнусность сего, употребив выражение: лихоимствовати в вещи брата; затем уже присовокупляет главное: зане мститель есть Господь. Делая сие, мы не остаемся без наказания и не испытываем такого удовольствия, которое бы равнялось ожидающему нас мучению». Апостол здесь «указует наказание к обузданию беззакония, противопоставляя страх» (Феодорит). Словами: о всех сих Апостол дает разуметь, что Бог — мститель есть не за одно прелюбодеяние, но и за все дела блудные, как бы так: «не подумай, что говорю это только о женах братии. Нет, и о женах других людей, и о незамужних, и об общих. За смешение со всеми ими отмщает Бог» (Феодорит).

Стих 7. Не призва 6о нас Бог на нечистоту, но в святость.

Не призва Бог. Мы призваны в исповедание Евангелия, к вере во Христа, в христианство. Говоря: нас, и себя ставит в ряд солунян и всех христиан. После угроз напоминает о духе христианства. Таково звание христиан, по предвечному назначению, чтоб быть чистыми. Бо — ибо — указывает причину, почему Бог — мститель есть, особенно за блудные дела. Потому что они призванию Божию прямо противоположны и не столько расстроивают должные отношения к братиям и к себе, сколько оскорбляют Самого Бога. «Бог накажет тебя, — говорит святой Златоуст, — не потому, чтоб отмстить за брата, но потому, что ты оскорбил Самого Бога. Он призвал тебя, а ты призвавшего оскорбил». Почему христианство и начинается обетом чистоты и отвержением похотных дел. Язычники, принимая крещение, обязывались отстать от них и полюбить целомудрие. Под этим условием дается им от Бога и благодать Святого Духа, которая требует от приемлющего, чтоб сосуд естества его был чист. «Диавол, — пишет блаженный Феодорит, — догматы богов несуществующих наполнил непотребством, побуждая людей вступать на сей путь (то есть непотребства); Бог же истинный повелевает нам уклоняться от сего пути и предписывает ходить путем целомудрия. Христиане резко отличались от язычников в сем отношении, так что последние дивились, что те не сходятся с ними в тоже блуда разлияние (1 Пет. 4, 4).

Стих 8. Темже убо отметаяй, не человека отметает, но Бога, давшаго Духа Своего Святаго в нас.

Отметать — бросать с презрением, не оказывать должного внимания и уважения, пренебрегать. Апостол говорит, что, кто пренебрегает этою заповедию и нерадит о точном исполнении ее, тот не человеку оказывает неуважение и презрение, а Самому Богу. Не человеку — или брату, которого женою завладеет, или Апостолу, который дал заповедь о чистоте. В первом случае Бога он презирает потому, что Бог призвал его к чистоте, а он предается нечистоте; Бог говорит: Я отмститель таковым, а он — свое. Следовательно, ни во что ставит угрозу Божию и Самого Бога. Во втором — потому, что Апостолы не свои давали заповеди, а Божий; вследствие чего, кто их не слушается, тот оказывает ослушание Самому Богу: отметаяйся вас, Мене отметается: отметаяйся же Мене, отметается Пославшаго Мя, говорит Господь (Лк. 10, 16). У святого Златоуста видна та и другая мысль. «Бог отмщает, говорит он, не за лица, тобою оскорбленные, а за Себя. Осквернил ты себя — оскорбил Бога. Хоть блудница не имеет мужа, однако же Бог отмстит тебе, поелику Он отмстит за Себя. Делая это (прелюбодеяние), ты оказываешь презрение не столько к лицу, сколько к Богу. Это видно из того, что от мужа по крайней мере скрываешь это, а о Боге, Который видит, и не думаешь. Скажи мне, если б царь удостоил кого багряницы и многих иных почестей, а тот, получив приказание жить сообразно с саном, пошел бы и осквернился с какою-либо женщиною, кого бы он оскорбил — женщину или царя, удостоившего его награды?»

Давшаго Духа Своего Святаго в нас. В нас — нам. Кому же? — Или Апостолам, которые не от себя говорили, но от Духа Святого научаемы. Не вы бо будете глаголющии, но Дух Отца вашего глаголяй в вас, — сказал Господь Апостолам (Мф. 10, 20). Почему, кто им противится, тот не человекам согрешает, но Богу, как Анания и Сапфира (Деян. 5, 4). В этом смысле в приведенных словах будет содержаться объяснение, почему отметающий заповедь о целомудрии не человека отметает, но Бога; или нам — всем христианам, кои, получив благодать Святого Духа и имея Его живущим в себе, должны покоить Его и не оскорблять (Еф. 4, 30). Оскорбляется же Он больше всего нечистотою. Почему в другой раз Апостол в побуждение к чистоте выставляет особенно то, что христиане суть храм живущего в них Святого Духа (1 Кор. 6, 19). Кто вдается в блуд, тот презирает, оскорбляет и изгоняет сего небесного гостя своего. Экумений пишет: «Бог Дал нам Духа Святого, а мы изгоняем Его нечистотою. Как же после этого не оскорбляем мы и давшего, и дарованного?» — В этом смысле в приведенных словах дается христианам сильнейшее побуждение к хранению себя в чистоте.