Враг наш диавол радуется, когда смущается душа и сердце бывает в тревоге. Посему всячески ухищряется он возмущать души наши. Первым делом его в сих покушениях бывает возбуждение самолюбия, чтоб по причине его отступила благодать, созидающая и хранящая внутренний мир. Для сего внушает мнение, будто все, что есть и кажется нам добрым в нас, стяжано собственным нашим тщанием и трудом, и, отогнав смирение и простоту, располагает придавать себе большую цену и вес и чувствовать себя чем-то важным, покрывая забвением действие благодати Божией, без коей никто не может даже имени Господа назвать, как свидетельствует св. Павел, говоря: никтоже может рещи Господа Иисуса, точию Духом Святым (1 Кор. 12, 3). Сия благодать всем верующим подается, и присутствие ее служит признаком того, что кто-нибудь есть истинно верующий. Прияв же ее, верующий не делает уже и не может делать ничего истинно доброго без ее помощи; и она всегда с ним есть по обетованию Господа, и враг ничего не может сделать с ним, пока она есть в нем и осеняет его. Ее-то отдалить и силится всячески враг, и первое, что делает для сего, есть, как сказано, внушение самоценения, или чувства, что мы не ничто, а нечто, и притом немаловажное. Затем принявшему такие внушения враг подлатает новое мнение, состоящее в уверенности, что он лучше других, ревностнее и богаче делами. Успевши всадить такое мнение, враг далее проводит его к осуждению других и презрению, за коими неотступно следует гордыня. Все сие может произойти в сердце в одно мгновение; конечно, однако ж, благодать тотчас сокращает свое действие, вследствие чего появляется невнимание к себе, ослабление ревности, возникновение помыслов, сначала пустых, а потом страстных, далее движение самих страстей, с чем неразрывна буря в сердце. Мир внутренний потерян. Это однократное состояние, и если опомнится пострадавший сие, то приходит в себя, сокрушается, кается и молитвой восстановляет обычный ему покой. Враг прогнан, но он не отчаивается, а снова и снова приступает с теми же внушениями и с тою же целью — расстроить внутренний мир.

Ведая сие, брате мой, противопоставь покушениям врага бодренное блюдение сие, по слову Господа: Бдите и молитеся, да не внидете в напасть (Мф. 26, 41). Внимай себе со всем тщанием, чтобы враг не подкрался и не обокрал тебя, лишив великого сего сокровища, т. е. мира внутреннего и тишины душевной. Враг покушается расстроить душевный мир, потому что знает, что когда душа в смятении, то ему подручнее направить ее на что-нибудь худое, а ты блюди свой мир, ведая, что когда душа мирна, врагу нет к ней доступа, и она тогда готова бывает на всякое добро и совершает его охотно и без труда, легко преодолевая всякие к тому препятствия. Чтоб тебе удобнее в этом успеть, старайся предугадывать подступы врага. Подступы врага — помысл самонадеянного. Положи же себе в закон — всякий помысл, умаляющий в тебе убеждение, что все доброе от Бога, что без помощи благодати Его ты ни в чем не можешь преуспеть и что тебе потому на Него единого должно возлагать все упование, всякий такой помысл почитать явно вражеским и как таковой с гневом отвергать и преследовать, пока исчезнет. Дело Духа Святого в нас есть — души наши при всяком случае возводить к единению с Богом, возгревая сладчайшую к Нему любовь и благую уверенность в Нем и крепкое на Него упование; противное же сему есть дело врага.

Он все способы и средства, какие только может изобресть, употребляет на то, чтоб душу расстраивать, наводит излишние страхования на сердце, увеличивает изнемогание души, не дает душе сохранить должные расположения и усладиться как следует ни на исповеди, ни при Святом Причастии, ни в молитве, но делает то, что она все сие проходит без смиренного дерзновения и любви, страшливо и со смущением, — делает, что душа оскудение религиозных чувств и лишение внутренней сладости, какие нередко случаются во время молитвы и других духовных упражнений, принимает с безнадежною скорбью, внушая ей, что такое оскудение не для блага ее Богом попущено, но что, значит, все ее дела и труды ни к чему не ведут и что потому лучше бросить все это, — и чрез это доводит ее наконец до столь великого смущения и безнадежия, что она и в самом деле думать начинает, будто все, что ни делает, бесполезно и бесплодно, и что Бог забыл ее совершенно и оставил.

Но тут явная ложь. Пусть испытывает душа сухость и оскудение религиозных чувств и сладости духовной, но она, несмотря на то, может делать всякого рода добрые дела, следуя простой вере и вооружась святым терпением и постоянством. Впрочем, чтоб тебе лучше это понять и чтоб не послужило тебе во вред, если Богу благоугодно будет, для твоего блага, попустить в тебе или послать тебе такое оскудение духовного чувства и сладости, я изложу в следующей главе, какие блага происходят от смиренного терпения, какое показывает кто во время сухости и охлаждения сердца, — да научишься не терять душевного мира и не быть поглощаемым скорбью, когда придется тебе пострадать это ли или испытаешь другое какое смутительное приражение помыслов и страстных движений.