Мы приступаем к изучению порядка, содержания и смысла богослужения по Постной Триоди. Надо сказать, что Постная Триодь и Цветная Триодь представляют собой в принципе единое целое — так называемый Триодион. Две книги подчинены одному принципу построения, обе зависят от одного праздника — Пасхи; просто 1-я часть содержит все, что предваряет празднование Пасхи, а 2-я — все, что за ним следует. Собственно, названия книг говорят о том, что они едины: обе они называются Триодь, только одна Постная, а другая Цветная. И надо сказать, что еще в IХ-XII вв. эта книга существовала как единое целое. Однако, параллельно, где-то уже с Х в. Постная Триодь начинает отделяться и существовать самостоятельно.

В связи с богослужением по Постной Триоди надо было бы очень подробно и серьезно говорить о посте, о святой Четыредесятнице. Об установлении поста, о его смысле мы скажем кратко, а подробнее поговорим уже в связи с богослужениями Великого поста.

Конечно, предпасхальный пост существовал с первых лет христианства, по заповеди Спасителя, на основании Его слов: «…Еда могут сынове брачнии плакати, елико время с ними есть жених? Приидут же дние, егда отымется от них жених, и тогда постятся» (Мф. 9:15). Продолжительность поста, степень его строгости различалась в разных местностях, в разных общинах, и лишь к концу III — началу IV веков мы можем говорить о практически повсеместном установлении поста в виде св. Четыредесятницы. Что же касается приготовительного периода, то он, естественно, сформировался не сразу, и тоже имел свой путь развития. В истории формирования этого периода мы также можем наблюдать взаимодействие, взаимопроникновение литургических традиций различных поместных Церквей. Так, например, сырная седмица, которая у нас называется масленицей — последняя седмица перед Великим Постом — сформировалась уже в палестинском богослужении, палестинской традиции. А вот Неделя о блудном сыне — это вклад Константинопольской традиции. Примерно в IХ-Х вв. устанавливается евангельское чтение о блудном сыне и формируется зависящее от него богослужение, построенное на осмыслении этого чтения. Неделя о мытаре и фарисее появилась еще позднее — к XII в., и также была установлена в Константинопольской Церкви. Можно порекомендовать труд дореволюционного литургиста Карабинова «Постная Триодь», который как раз посвящен проблеме формирования, состава, исторической судьбы Постной Триоди.

Мы знаем, что еще тогда, когда нет богослужения по Постной Триоди, есть день, который предупреждает нас о том, что скоро начнется особый период церковного года. Это последнее воскресенье перед началом пения Постной Триоди — Неделя о Закхее. Евангельское чтение о Закхее не входит в круг Постной Триоди, но всегда ему предшествует. Но это — только евангельское чтение, никаких особенных богослужебных текстов, никакой гимнографии на эту тему нет. В следующее же воскресенье после Недели о Закхее начинается богослужение по Постной Триоди.

Если мы откроем эту книгу, то увидим надпись: «Триодион, сиесть Трипеснец, с Богом Святым, обдержай подобающее ему последование». А какое подобает последование, известно. Триодь содержит изменяемые части служб подготовительного периода к Великому посту, святой Четыредесятницы и Страстной седмицы.

Первая служба по Постной Триоди назначается в воскресный день, называемый «неделя, в нюже чтется священное и святое Евангелие притчи мытаря и фарисея». Неделю назад было чтение о Закхее, теперь — о мытаре и фарисее: но это чтение уже не остается без литургического комментария и осмысления: служба содержит гимнографические тексты, посвященные теме этого дня — это канон, стихиры, кондак, седален.

Тексты Триоди сочетаются с гимнографией Октоиха. Уже начиная со стихир на Господи, воззвах включаются песнопения Постной Триоди. Сначала поется 7 стихир из Октоиха, а потом 2 стихиры из Триоди, но первая из них повторяется 2 раза; таким образом получаются три стихиры. Стихира, которая повторяется, — это самый первый текст, который находится в Постной Триоди, текст, ставший классическим: «Не помолимся фарисейски, братие, ибо возносяй себе смирится; смирим себе пред Богом, мытарски пощением зовуще: очисти ны, Боже, грешныя». Эта стихира 1-го гласа повторяется здесь два раза и еще один раз в конце службы. Сам строй богослужения направлен на то, чтобы она запечатлелась в нашем сознании. На стиховне поются стихиры из Октоиха, а на Славу — из Постной Триоди.

На утрени мы встречаем совершенно особенное песнопение, которое звучит только в подготовительный период и во время Великого поста: «Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче…» Место этого песнопения в службе необходимо понять. Вспомним, как на обычной воскресной службе читается Евангелие, затем поется Воскресение Христово видевше, затем по Уставу полагается пение 50-го псалма, которое иногда опускается. Итак, Воскресение Христово видевше, 50-й псалом. Слава, Молитвами апостолов, И ныне, Молитвами Богородицы, «Помилуй мя, Боже» и затем стихира по 50-м псалме, который является общей для всех воскресных служб: «Воскрес Иисус от гроба, якоже прорече…»

Начиная с Недели о мытаре и фарисее до Недели 5-й Великого поста в эту канву, общую для воскресной службы, вставляются другие тексты. Вместо Молитвами апостолов поется текст, который важно знать. В центральных храмах мы порой принуждены слушать сочинение композитора Веделя, церковность музыки которого оставляет некоторое сомнение; она безусловно пробуждает чувства, но вопрос в том, каковы эти чувства, насколько они соответствуют словам, которые содержит богослужение. Итак, вот что поется вместо Молитвами апостолов. «Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче, утренюет бо дух мой ко храму святому Твоему, храм носяй телесный весь осквернен. Но, яко Щедр, очисти благоутробною Твоею милостию». Затем следует И ныне и Богородичен: «На спасения стези настави мя, Богородице, студными бо окалях душу грехми, и в лености все житие мое иждих. Но Твоими молитвами избави мя от всякия нечистоты». Далее: «Таже, глас шестый» — и сразу же на глас 6-й тот текст, который всегда есть на этом месте: «Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое». И затем вместо обычной стихиры по 50-м псалме Воскрес Иисус от гроба поется: «Множества содеянных мною лютых помышляя, окаянный, трепещу страшнаго дне суднаго. Но, надеяся на милость благоутробия Твоего, яко Давид вопию Ти: помилуй мя, Боже, по велицей Твоей милости». Эти слова стоит отдельно прочитать, прослушать, потому что музыкальное исполнение порой затемняет очень простой и ясный, строгий смысл этих слов.

Затем с воскресными текстами соединяется канон из Постной Триоди. Читается и седален Постной Триоди, и кондак — все те тексты, которые обычно сопровождают канон. А также поются стихиры на хвалитех — 4 из Октоиха и 4 из Постной Триоди. Обратим особое внимание на то, что на Славу после хвалитных стихир поется стихира из Постной Триоди. В обычное время, как известно, в цикле стихир на хвалитех на Славу поется евангельская стихира. Но именно в период от Недели о мытаре и фарисее до Недели Всех святых евангельская стихира вытесняется с этого места, она не поется здесь, а вместо нее поется стихира Триоди. Однако евангельская стихира является столь важным текстом, что не может быть совсем удалена из службы, и должна петься в другой момент — перед 1-м часом. По указанию Устава, после утрени в притворе нужно читать «Оглашение Студитово» и там совершать 1-й час; там и должна петься эта стихира. В нашей современной практике нет исхождения в притвор, но можно спеть стихиру перед чтением 1-го часа, можно и должно, потому что это важный текст.

Если мы обратимся к богослужебным текстам Недели о мытаре и фарисее, то будем поражены однообразием их содержания. Эта тема бесконечно обыгрывается с разных сторон, никаких новых «сюжетов» просто невозможно себе представить, все время говорится только об одном: «Мытаря и фарисея различие разумевши, душе моя, онаго убо возненавиждь гордынный глас, оваго же ревнуй благоумиленной молитве и возопий: «Боже, очисти мя грешнаго и помилуй мя». «Фарисеева убежим высокоглаголания и мытареве научимся высоте глагол смиренных, покаянием взывающе: Спасе мира, очисти рабы Твоя», — все тексты посвящены только одной теме. С одной стороны, можно поражаться искусству гимнографов, сумевших так много раз и так по-разному сказать об одном и том же. А можно подумать о том, что Святая Церковь стремится все глубже и глубже, все тверже запечатлеть в нашем сознании, в нашем сердце смысл этой притчи, бесконечно повторяя его и повторяя…

С Неделей о мытаре и фарисее связан также один довольно интересный момент. В главе Типикона, посвященной этому богослужению, есть так называемое «зри шестое». В Типиконе на полях бывает такое слово «зри» — значит, «смотри», «будь внимателен». Таких помет может быть много в одной главе, поэтому они нумеруются, чтобы понять, о каком пункте идет речь. «Зри шестое» содержит такое указание: «Подобает ведати, яко в сей седмице — т. е. седмице, которая следует после Недели о мытаре и фарисее, после этого воскресенья — иномудрствующии содержат пост, глаголемый арцивуриев. Мы же, монаси, на кийждо день, се же в среду и пяток, вкушаем сыр и яйца в 9-й час. Миряне же ядят мясо, развращающе онех веление толикия ереси». Здесь речь идет о посте, установленном в эту седмицу у армян, которые, как известно, придерживаются монофизитской ереси. И вот устроители православного богослужения, православного поста решили самым действенным методом в этом пункте обличить ересь: еретики установили пост, а мы будем есть, мы вообще в эту седмицу поститься не будем даже в среду и пяток, как сказано «развращающе онех веление толикия ереси». Следует, однако, заметить, что пост в седмицу мытаря и фарисея никак не связан с монофизитством и гораздо древнее его. По преданию, свт. Григорий Просветитель, чтобы подготовить армянский народ ко Крещению, повелел всем провести одну седмицу в посте, а в Неделю блудного сына начал Крещение. С тех пор этот пост вошел в обычай, и ничего еретического в нем нет.

Для седмицы, следующей за седмицей о мытаре и фарисее, не предусмотрено никаких богослужебных текстов. Непосредственно после Недели о мытаре и фарисее в Постной Триоди идет богослужение Недели о блудном сыне. Примерно по тому же принципу, как и в прошлую неделю, включаются в богослужение тексты из Постной Триоди, соединяясь с воскресными. Так же на Господи, воззвах сначала поются 6 воскресных стихир, потом 4 Триоди, Слава из Постной Триоди, И ныне, разумеется, догматик. Так же на стиховне, на Славу поется стихира из Постной Триоди; принцип включения текстов Постной Триоди един для всех подготовительных недель. Так же и на утрени на своем месте будет исполнено песнопение, о котором мы уже говорили: «Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче…» Оно будет петься от Недели о мытаре и фарисее до 5-й Недели поста включительно, поэтому в дальнейшем специально упоминать о нем мы не будем.

Что же отличает богослужение Недели о блудном сыне? В эту неделю впервые поется знаменитый 136-й псалом На реках вавилонских. Это как раз тот период года, когда мы не нарушаем Устав о воскресном богослужении. Мы уже говорили, что псалмы 134-й и 135-й, которые мы всегда привыкли слышать, вовсе не являются обязательной частью воскресной службы. Большую часть года в воскресенье должны петься так называемые Непорочны — 17-я кафизма. Но именно в те недели, о которых мы сейчас говорим, должны петься 134-й и 135-й псалом, и с ними в ряд встает 136-й: На реках Вавилонских.

Этот псалом здесь поставлен отнюдь не случайно и, конечно, не ради исторического события пленения Вавилонского — он изображает удаление от горнего Иерусалима, то состояние, в котором должна пребывать душа, если она попала в плен греховный: «Аще забуду тебе, Иерусалиме, забвена буди десница моя». И те слова, которые обращены к дщери, к дочери Вавилона, такие грозные, естественно, относятся к порождениям греха — тем «младенцам», которые должны быть разбиты о камни. Этот богослужебный текст каждому помогает почувствовать себя пленником, которому не до радостных песен и который сердцем желает избавления.

Среди богослужебных текстов этой недели хотелось бы выделить седален, который поется после 3-й песни канона. Произнося богослужебные тексты, мы чувствуем, сколько теряют эти слова, если они не поются, а читаются. Мы уже говорили о единстве слова и звука в православном богослужении. Там нет абстрактной музыки, нет звука, не соединенного со словом, не наполненного словом; на органе в православных храмах не играют, это ясно. А вот то, что нет слова, не окрашенного звуком, это нам с непривычки бывает очень трудно почувствовать. Эти удивительные тексты даже трудно читать — их нужно только петь. Таков знаменитый седален в Неделю о блудном сыне после 3-й песни, и на литургии его часто поют после запричастного стиха: «Объятия Отча отверсти ми потщися; блудно иждих мое житие, на богатство неиждиваемое взираяй щедрот Твоих Спасе, ныне обнищавшее мое сердце не презри. Тебе бо, Господи, во умилении зову: согреших, Отче на небо и пред Тобою». В этом тексте покаяние и мольба блудного сына становятся покаянием и молитвой каждого из нас.

Седмица, следующая за Неделей о блудном сыне, заканчивается замечательным и привлекающим внимание днем — так называемой субботой мясопустной. Все другие дни этой седмицы не содержат никаких текстов в Постной Триоди: прошла Неделя о блудном сыне — дальше идет обычный порядок богослужения. Но вот наступает суббота мясопустная, которая называется Вселенской родительской субботой. Об этом дне надо поговорить отдельно.

Как известно, Суббота по преимуществу посвящена поминовению усопших. В каждую субботу, если нет праздника, может совершаться заупокойное богослужение, с которым мы на практике встречаемся, пожалуй, только в Димитриевскую родительскую субботу. Но есть две родительские субботы, которые называются Вселенскими. Это суббота мясопустная (называется она так потому, что за ней следует неделя мясопустная, в которую происходит заговенье на мясо) и Троицкая суббота. О мясопустной Субботе поговорим сейчас, о Троицкой — позднее.

Широкий, именно вселенский характер поминовения явствует уже из первых богослужебных текстов этого дня. Первая стихира на Господи, воззвах звучит так: «От века мертвых днесь всех по имени, верою поживших благочестно, память сотворяюще, вернии, Спаса и Господа воспоим, просяще прилежно сим в час суда ответ благий дати Тому Самому Богу нашему…» И далее: «Вся упокой, Господи, усопшия благочестно, или в пустынях, или во градех, или в мори, или на земли, или на всяком месте: цари же, священницы, архиереи, монахи и бельцы в возрасте всяком всеродном» (бельцы — миряне).

Для понимания богослужения Триоди Постной мы должны обратиться к особому тексту, который встречается в Триоди и называется «синаксарь». Само слово происходит от греческого глагола συναγω что значит «собирать»; от этого же корня происходит слово синагога — собрание. Что же представляет собой этот текст? Это текст для назидательного чтения. Составлены синаксари, входящие в Триодь, в XIV веке Никифором Ксанфопулом, церковным писателем. Свое название синаксарь оправдывает тем, что он содержит собрание различных исторических сведений о празднике, объяснение смысла этого праздника (или памяти), цитирует свв. Отцов. Этот замечательно интересный текст ныне в церкви не читается, хотя отличается редкой ясностью и красотой мысли.

В синаксаре субботы мясопустной содержится осмысление этого богослужебного дня. Там говорится о том, почему установлено такое вселенское поминовение усопших: очень много людей погибло при различных трагических обстоятельствах. Они утонули или были съедены зверями и т. д. — все те, кто «обычных псалмов и песней памяти не получиша», т. е. не получили отпевания и поминовения. И вот для них, всех вместе, Церковь установила одно общее поминовение. В синаксаре приводятся и другие причины установления этого дня: за субботой следует Неделя о Страшном Суде, а перед воспоминанием Страшного Суда так естественно помянуть всех умерших.

Кратко рассмотрим порядок службы. В этот день она проходит не только по Триоди, но и по Октоиху; порядок службы похож на будничный. (Чтобы облегчить понимание, его можно сравнить со схемой будничного богослужения). На Господи, воззвах сначала поется 3 стихиры из Октоиха, потом 3 стихиры из Триоди, Слава Триоди, И ныне догматик. (Дело в том, что в пятницу вечером, под субботу, за редчайшим исключением, всегда поется догматик, ведь в субботу совершается отдание гласа). На вечерне вместо обычного прокимна дня поется Аллилуйя. На стиховне также соединяются стихиры из Октоиха и из Триоди. В конец вечерни поется знакомый нам тропарь заупокойный: «Глубиною мудрости человеколюбно вся строяй, и полезное всем подаваяй…» Легко заметить, что там не содержится ни слезного оплакивания, ни горького отчаяния — там говорится, что даже смерть Господь нам посылает по Своему человеколюбию, заботясь о нашей пользе.

Перейдем к утрени. На утрени поется не Бог Господь, а Аллилуйя. Затем читается 16-я кафизма, после нее — 17-я. 17-я кафизма связана с воскресным богослужением, но эта традиция у нас полностью утрачена. Теперь эта кафизма ассоциируется у нас исключительно с заупокойным богослужением. Здесь произошла очень досадная подмена. Почему? Потому, что 17-я кафизма является воскресной кафизмой, и если бы она у нас пелась на воскресном всенощном бдении, все встало бы на свои места. Конечно, именно у гроба, обращаясь мыслью своей к умершим, к их судьбе, мы должны думать о воскресении и петь тексты, ему посвященные. Но коль скоро 17-я кафизма исчезла из воскресной службы, в нашем восприятии постепенно произошло смещение акцента, и теперь эта кафизма, несмотря на свой воскресный смысл, ассоциируется у нас исключительно с отпеванием. Это очень печально и, конечно, не соответствует первоначальному замыслу.

По указаниям Типикона 17-я кафизма может стихословиться двумя способами: с делением на три части и на две части. Все кафизмы делятся на три Славы, а 17-я может делиться еще и пополам. Поэтому, если вы откроете Часослов или любое другое издание, вы увидите, что в середине у нее есть метка — «среда» (середина). В том случае, если мы 17-ю кафизму делим на две части (статии), то нужно читать до «среды», а потом после «среды». На заупокойной утрени 17-я кафизма поется с припевами: к первой части припевается «Благословен еси, Господи, научи мя оправданием Твоим», ко 2-й части — «Спасе, спаси мя».

После стихословия кафизмы следуют тропари «по непорочнех». Мы встречали тропари «по непорочнех» в воскресный день: Ангельский собор удивися. Но это название не имеет первоначального смысла, потому что у нас в воскресенье самих Непорочных нет — нет 17-й кафизмы, которая называется Непорочны. А в субботу заупокойную это имеет смысл, и эти тропари «по непорочнех», действительно поются после 17-й кафизмы. Только тропари, естественно, свои, особенные, заупокойные, хорошо нам знакомые по отпеваниям, по панихидам: «Святых лик обрете источник жизни…» Во время этих тропарей совершается каждение храма, после этого — малая ектения, седален. Обращает на себя внимание канон этого дня; он имеет вторую песнь, а это большая редкость.

Окончание богослужения имеет такую особенность: в этот день в конце утрени есть и хвалитные и стиховные стихиры. Мы помним, что хвалитные псалмы являются постоянной частью утрени, а к их конечным стихам припеваются хвалитные стихиры, потом читается славословие и возглашаете ектения. В конце утрени поются еще и стиховные стихиры.

Обратим внимание на тексты хвалитных стихир. Эти богослужебные тексты содержат не только призыв к молитве об усопших, не только просьбу о пощаде их, обращенную к Спасителю, но и слова, которые имеют больший смысл для живых. Это стихиры, посвященные осмыслению таинства смерти; многие из них повторяют тексты отпевания. Так, например, в начале службы на Господи, воззвах на Славу поется всем известная знаменитая стихира «Плачу и рыдаю, егда помышляю смерть, и вижду во гробех лежащую по образу Божию созданную нашу красоту, безобразну, и бесславну, не имущу вида. О чудесе, что еже о нас сие бысть таинство, како предахомся тлению, како сопрягохомся смерти?…»

В цикле хвалитных стихир звучит еще более страшный текст: «Приидите прежде конца вси, братие, персть нашу видяще, и естества нашего немощное, и худость нашу и конец узрим, и органы сосуда плотнаго, и яко прах человек, снедь червием и тление. Яко сухия кости наша всяко не имущее дыхания. Во гробы вникнем: где слава? где доброта зрака? где благоглаголивый язык? где брови? или где око? Вся прах и сень; темже пощади, Спасе, всех нас».

За этой стихирой следуют еще две подобные по содержанию. И, наконец, 4-я стихира, которая заключает цикл, придавая ему совершенно особую значительность, и показывает нам, что сколько бы страшны и грозны ни были богослужебные тексты, они не могут кончиться на такой безнадежной ноте: всегда в конце должен блеснуть свет. 4-я стихира начинается совершенно удивительными словами, сначала даже непонятно, как они в этой службе появляются. Звучит она так:

«Христос воскресе, разрешив узы Адама первозданного и адову разрушив крепость. Дерзайте, вси мертвии: умертвися смерть, пленен бысть и ад с нею и Христос воцарися, распныйся и воскресый. Той нам дарова нетление плоти, Той воздвизает нас, дарует воскресение нам, и славы оныя с веселием вся сподобляет, в вере непреклонней веровавшия тепле в Него». Просто удивительно — в заупокойной службе текст по сути воскресный, пасхальный, начинающийся словами «Христос воскресе!».

За субботой мясопустной следует Неделя о Страшном Суде, называемая мясопустной. Не будем говорить о том, как богослужебные тексты Триоди соединяются здесь с воскресными — эта часть указаний Устава совпадает с предшествующей неделей. Но здесь есть своя особенность: в этот день на катавасию поются ирмосы, которые начинаются словами «Помощник и Покровитель…» Это всем нам хорошо знакомые ирмосы Великого канона Андрея Критского. Мы идем по пути подготовительному к Великому Посту и можем почувствовать не только премудрость его установления, но постепенное, неуклонное приближение св. Четыредесятницы. Вот уже и Помощник и Покровитель запели…

Богослужебные тексты Недели о Страшном Суде посвящены преданию церковному о том, как произойдет Пришествие Спасителя и как начнется Страшный Суд. Здесь упоминается и огненная река, и разгибание книг, раскрытие тайн. Появляется тема, которая достигнет своего апогея в Великом каноне Андрея Критского: беседа со своей душой. Помните, как в кондаке: «Душе моя, душе моя, восстани, что спиши…?» И вот тот же ход мысли, то же построение текстов в эту Неделю. Так, на стиховне стихира на Славу. «Увы мне, мрачная душе, доколе от злых не отреваешися? доколе унынием слезиши? но не помышляеши о страшном часе смерти?» Какой удивительный ход мысли — воспоминание часа смерти должно помочь избавиться от уныния.

«Что не трепещеши вся страшного судилища Спасова? Ибо что отвещаеши? или что отречеши? Дела твоя предстоят на обличение твое, деяния обличают клевещуща. Прочее, о душе, время наста: тецы, предвари, верою возопий: согреших, Господи, согреших Ти, но вем, Человеколюбче благоутробие Твое, Пастырю добрый, да не разлучиши мене одесную Тебя предстояния, великий ради милости Твоея».

Есть тексты и очень грозные, очень страшные, которые описывают Пришествие Судии. «Егда приидеши, Боже, на землю со славою и трепещут всяческая: река же огненная пред судищем влечет, книги разгибаются, и тайная являются: тогда избави мя от огня неугасимаго, и сподоби мя одесную Тебе стати, Судие Праведнейший». Ексапостиларий: «Се день грядет Господа Вседержителя. И кто стерпит страх пришествия онаго? День бо ярости есть и пещь горящая, воньже Судия сядет и по достоянию деяний комужде отдаяй». Эти тексты призваны, естественно, не только устрашить и ужаснуть — они призваны восставить к действию. В заключение пения хвалитных стихир мы слышим: «Предочистим себе, братие, царицею добродетелей: се бо прииде, богатство нам благих подающи». (в отрыве от текста могут быть разные толкования, но здесь ясно, что именно пост назван царицею добродетелей).

На этой седмице богослужебные тексты Постной Триоди употребляются ежедневно. Вступает в силу общий принцип, который будет действовать до Лазаревой субботы: стиховные стихиры на вечерне и на утрени, которые при обычном порядке службы должны браться из Октоиха, заменяются на стихиры из Постной Триоди.

Говоря о Четыредесятнице, мы будем не раз читать эти стихиры; все они, практически, построены одинаково. Стихир на стиховне в будничной службе 3, а в Постной Триоди их всегда две, первую поем два раза — первая стихира всегда программная и очень интересна по своему содержанию. Для каждого дня сырной седмицы (для понедельника, вторника, четверга) в Постной Триоди содержатся трипеснцы — т. е. уже появляются неполные каноны, которые дали название Триоди.

В этой связи мне хочется привести отрывок из синаксаря Недели о мытаре и фарисее — там есть общий рассказ о синаксарях. Говорится, что это сочинение Никифора Каллиста Касанфопула — собрание на знаменитые праздники Постной Триоди. На праздники, в смысле — на памяти, на воспоминания. Каждый синаксарь предваряется стихами. Это, как правило, 2 строчки, не имеющие в славянском переводе стихотворного размера или рифмы, но они содержат краткую и яркую мысль о празднуемом событии и обычно представляют собой подобие каламбура, обыгрывание каких-то слов, касающихся этого праздника. Вот такие стихи им составлены на каждый знаменитый праздник Постной Триоди. Эти краткие строчки про трипеснцы. Там так сказано: «Зиждителю горних и дольних, трисвятую убо песнь от ангелов: трипеснец же и от человеков приими». Ангелы приносят Трисвятую песнь, а от людей приими трипеснец: канон из 3-х песен. И далее Никифор Ксанфопул пишет, что трипеснец составлен во славу Святой Троицы. Так осмысливается этот богослужебный текст. Начинаются трипеснцы уже с понедельника сырной седмицы.

Особенными днями сырной седмицы являются среда и пяток. Порядок службы в эти дни совершенно не похож на обычный — по Октоиху и Минее, ни на тот порядок, который будет затем в Посту, а представляют собой нечто среднее между обычной службой и великопостной. И это являет нам еще один, новый этап подготовки к Великому посту.

На вечерни после Ныне отпущаеши должны петься особые тропари, которые будут петься и в Великом посту. Текст 1-го тропаря нам знаком: Богородице Дево. Но поется он великопостным напевом и сопровождается земным поклоном. Затем на Славу поется: «Крестителю Христов, всех нас помяни…» и на И ныне — «Молите за ны, свв. апостоли…» Затем читаются еще тексты, положенные по Часослову, и после них первый раз произносится молитва св. Ефрема Сирина: Господи и Владыко живота моего с 16-ю поклонами — 3 земных, 12 поясных и еще один земной.

На утрени будет петься Аллилуйя, а не Бог Господь. И к каждому Аллилуйя будут припеваться — пока не будем говорить, что это такое — Троичны гласа. Затем — канон. Канон будет построен совершенно уникально: он берется из Октоиха, Минеи и Постной Триоди. Сырная седмица очень сложная. В среду и пятницу Постная Триодь содержит как полный канон — из 9 песен, так и трипеснец. А как строятся трипеснцы на сырной седмице и в Великом посту? Как они распределяются по дням седмицы? В трипеснцы всегда входит 8-я и 9-я песнь, а в зависимости от дня седмицы добавляются еще одна. В понедельник есть 1, 8, 9 песни; во вторник — 2, 8, 9; в среду — 3, 8, 9; в четверг — 4, 8, 9; в пяток — 5, 8, 9 и для субботы Великого поста назначен четверопеснец: 6, 7, 8, 9.

В конце утрени также читается молитва Ефрема Сирина с 16 поклонами. На 1-м часе будет читаться постный тропарь часа. Мы упоминали тропари часов, когда говорили о литургических темах часов, но 1-й час остался без внимания. Его тропарь говорит нам о начале дня: «Заутра услыши глас мой, Царю мой и Боже мой» — выделено то, что это утренняя молитва, начало дня. В Великом Посту тропари часов будут петься, а на сырной они читаются. На 3-м, 6-м, 9-м часах будут тоже читаться тропари часа.

6-й час имеет еще одну особенность. На нем будут читаться тексты, о которых мы раньше не говорили: тропарь пророчества, прокимен, паримия и еще один прокимен. Все эти тексты содержатся в Постной Триоди. В заключение каждого часа будет читаться молитва Ефрема Сирина. Службы похожи на великопостные, но и отличны от них.

После 9-го часа положено совершать чин изобразительных. Все назначенные для него тексты должны прозвучать: Благослови, душе моя, Господа, Хвали, душе моя, Господа, Единородный Сыне, Во Царствии — и все, что есть в Часослове. Будет читаться чин изобразительных, потому что в среду и пяток сырной седмицы не положено служить литургию. Вот еще один момент приготовления к Великому посту: ведь в посту не будет каждый день Божественной литургии, в среду же и пяток — Преждеосвященная или — так говорят — неполная литургия. Мы привыкли, что каждый день можем пойти на литургию, а пост — это время особое, строгое, ежедневной литургии нет. И Церковь стремится нас к этому приготовить заранее. В среду и пяток на сырной нет литургии. А что же будет после изобразительных? Сразу будет вечерня. Она служится по Октоиху, Минее и Постной Триоди, соединяя тексты этих богослужебных книг.

Среди особенных памятей приготовительного периода к Великому посту выделим субботу сырную. Ее литургическая тема не слишком известна и обычно ускользает от внимания даже церковных людей. В эту субботу совершается память «всех преподобных и богоносных отцев, в подвизе просиявших», и жен, в пустыне живших, подвизавшихся в подвигах поста и молитвы. В этот день богослужение по Октоиху и Минее совершенно отлагается — вся служба идет только по Постной Триоди, все посвящено памяти свв. Отцев и жен. Отметим, что в этот день канон Постной Триоди имеет 2-ю песнь. Так говорится о святых:

«Кто изречет от земнородных чудная ваша жития, отцы всемирнии? кий же язык изглаголет священныя в дусе подвиги и поты ваша? страдания добродетелей, измождения плоти, борения страстей, во бдениих, в молитвах и слезах? вы в мире, якоже ангелы воистину явистеся, сами бесовския силы совершенно низложисте, сотворше чудная и дивная знамения. Темже молитеся с нами, преблаженнии, улучити нам некончаемую радость».

В синаксаре этого дня так говорится о смысле этого воспоминания: «…яко да памятию тех и борении сильнейша нас сотворят к поприщу, имущих онех житие, образ некий и путь». Мы вспоминаем их житие, чтобы оно стало для нас «образом и путем». Можно ли лучше вдохновиться на подвиг поста, чем вспоминая всех тех, кто так дивно просиял в нем?

Неделя сыропустная — последний день перед заговеньем. В сырную седмицу уже ни о каком мясе не может быть и речи, а в неделю последний раз вкушают молочные продукты и яйца. Литургическая тема этого дня обозначена так: Изгнание Адамово. И еще одно название имеет эта неделя — Прощеное воскресенье. Эти разные названия дня соответствуют разным пластам того единого, что в этот день совершается. В последний раз в этот день поют На реках вавилонских — 136-й псалом. Стихиры, назначенные для этого дня, стремятся как бы показать нам всю глубину и остроту того, что мы вспоминаем. Они говорят об Адаме, который только что был изгнан из рая: вот он сел и видит рай перед собой, и понимает, что его потерял, и горько плачет. Гимнографы влагают в его уста слова, которые не могут нас не растрогать:

«Седе Адам прямо рая, и свою наготу рыдая плакаше: увы мне, прелестию лукавою увещанну бывшу и окрадену и славы удалену! Увы мне, простотою нагу, ныне же недоуменну! Но о раю, ктому твоея сладости не наслаждуся: ктому не узрю Господа и Бога моего и Создателя: в землю бо пойду, от неяже и взят бых. Милостиво Щедрый, вопию Ти: помилуй мя падшаго».

Но, рассматривая дальнейшие богослужебные тексты, мы опять увидим, что цикл не кончается на мрачной ноте. В той стихире была речь только Адама, а в следующей, поемой в цикле стиховных стихир на Славу, на эту речь Адама есть ответ — ответ Господа. Так звучит эта стихира:

«Изгнан бысть Адам из рая снедию, темже и седя прямо сего рыдаше, стеня умилительным гласом и глаголаше: увы мне, что пострадах окаянный аз: едину заповедь преступих Владычню, и благих всяческих лишихся! Раю светлейший, мене ради насажденный быв, и Евы ради затворенный, моли Тебе сотворшаго, и мене создавшаго, яко да твоих цветов исполнюся! Темже и к нему Спас: Моему созданию не хощу погибнути, но хощу сему спастися, и в познание истины прийти, яко грядущаго ко мне не изгоняю вон».

И, наконец, заключительные песнопения этого дня опять наполнены призывом к действию, потому что все эти памяти, все эти тексты установлены для того, чтобы нас приготовить к посту, чтобы нам захотелось поститься. Хвалитные стихиры кончаются такой стихирой: «Приспе время, духовных подвигов начало, на демоны победа, всеоружное воздержание, ангельское благолепие, к Богу дерзновение. Тем бо Моисей бысть Зиждителю собеседник, и глас невидимо в слухи прият. Господи, тем же сподоби и нас поклонитися Твоим Страстем, и Святому Воскресению, яко Человеколюбец».

Вот мы услышали тексты, где упоминается цель поста: «Тем сподоби и нас поклонитися Твоим Страстем, и Святому Воскресению». В очень многих текстах поста и подготовительных дней говорится, что мы постимся для того, чтобы поклониться Страстям и Светлому Воскресению. Постоянно не только объясняется, что такое пост, как надо поститься, но еще указывается цель.

Наконец, кончилось воскресное богослужение, отошла литургия, а вечером мы собираемся в храм на чин прощения, на вечерню в неделю сыропустную. Она отличается рядом богослужебных особенностей. На этой вечерне стихиры на Господи, воззвах поются на 10: из Октоиха, Постной Триоди и Минеи. Еще отличительная особенность в том, что совершается вход на вечерне ради великого прокимна. С этой недели — недели вечера, начинаются особенные богослужения, которые будут продолжаться весь пост. Мы говорили, что богослужебный день начинается с вечера, и вот, вечерня в этот день дает пример пограничного положения вечерни. По своему строю она подобна тем вечерням, которые будут совершаться в течение Великого поста. Но, однако, внутри нее проходит граница, которая отделяет еще праздничное богослужение от чисто великопостного.

На этой вечерне не поется обычный прокимен недели вечера «Се ныне благословите Господа вси раби Господни…»; поется великий прокимен гласа 8-го: «Не отврати лица Твоего от отрока Твоего, яко скорблю, скоро услыши мя…» Он поется особенным протяжным напевом. Этих великих прокимнов, назначенных для недель Великого поста, всего два, и поются они попеременно. Пение этого прокимна и следующее за ним чтение молитвы Сподоби, Господи являются границей в службе. В этот момент в алтаре священнослужители переоблачаются из обычных облачений в великопостные. И когда чтец прочел Сподоби, Господи — диакон выходит на ектенью Исполним вечернюю молитву нашу Господеви уже в темном облачении и хор отвечает ему уже великопостным напевом; начинали вечерню обычным напевом, но с этого момента поют великопостным. Конец вечерни уже полностью великопостный. Поются те тропари, о которых мы упоминали, после Ныне отпущаеши, — Богородице, Дево, Крестителю Христов, всех нас помяни и т. д. И в конце вечерни читается молитва св. Ефрема Сирина Господи и Владыко живота моего.

Тексты этой службы еще раз, в последний раз стремятся приготовить нас к началу Великого поста и сказать нам какие-то вдохновляющие слова. Так, на стиховне поется стихира: «Возсия благодать Твоя Господи, возсия просвещение душ наших. Се время благоприятное, се время покаяния, отложим дела тьмы, и облечемся во оружия света: яко да преплывше поста великую пучину, в тридневное воскресенье достигнем, Господа и Спаса нашего Иисуса Христа, Спасающаго души наша». Вот уже мы в преддверии Великого поста.

Мы подчинили наш рассказ хронологическому принципу, но еще ни слова не сказали о логике построения памятей подготовительного периода. Очевидно, эта логика есть и она очень важна. Но мы просто занялись бы не своим делом, если бы начали богословствовать на эту тему. Наш предмет — литургика и Устав. Но все же, что нам делать? Здесь нас выручат синаксари Никифора Ксанфопула, которые не только собирают сведения разные о празднике и мысли святых отцов, но, которые, что удивительно, особое внимание уделяют объяснению того, почему именно эта притча читается сегодня, почему за ней следующая, почему память святых отцев в этот день.

Надо сказать, что вообще этот период в синаксаре Недели о мытаре и фарисее осмысливается в целом: «Но в сих убо Триоди мысль, настоящия три праздники, мытаря и фарисея, и блуднаго, и Втораго Пришествия, якоже некое предобучение и поущение святыми отцы умыслися». Предобучение и поущение — т. е. подготовка. Далее следует очень развернутое сопоставление с подготовкой к войне, к брани: «Якоже бо к телесным бранем отходит хотящим…» — говорится о том, как воины приводят в порядок оружие, чистят его и т. п. А что же делают отходящие к духовной брани? «Тако и божественные отцы предтрубят» — какое слово интересное — «предтрубят»: призывают на войну — «пощения последующее на демоны ополчение… Понеже убо первое оружие к добродетели покаяние, и смирение». А какая же притча лучше подходит к этому, как не притча о мытаре и фарисее?

Синаксарь в Неделю о блудном сыне начинается изумительными стихами: «Блудник аще кто есть яко аз, дерзай, гряди: Божиих бо щедрот всем отверзеся дверь». Затем следует объяснение, зачем свв. Отцы установили эту память: «Понеже бо суть неции многая безместная в себе сведуще, блудне же зело от юнаго возраста живуще, и пиянствы, и нечистотами упражняющеся и во глубину злых сице впадше, во отчаяние приходят, еже убо рождение есть гордости» — т. е. потому что есть люди, которые много грешили с юности и теперь приходят в отчаяние. А отчаяние — рождение есть гордости. «Человеколюбно и отечески святии отцы, и к таковым человеком имуще, и отвести от отчаяния хотяще таковую притчу зде по первой учиниша, отчаяния страсть из корене востерзающе, и к добродетели восприятию возставляюще».

Вот, чтобы бороться с отчаянием, чтобы с корнем вырвать его, предлагается притча о блудном сыне, отверзаются объятия Отчие всякому кающемуся грешнику.

Наступает Неделя о Страшном Суде. Почему? Синаксарь нам объясняет: «Да не кто во ону Божие человеколюбие уведев, леностно поживет глаголя» — чтобы не получилось, что, узнав милосердие Божие, кто-то начнет жить неусердно, говоря: «человеколюбив есть Бог, и егда греха отлучуся, готово имам все совершити» — т. е. пока погрешу, а потом быстро покаюсь. И далее говорится, как нужно жить, «не надеющеся к человеколюбному точию, но взирати яко и праведен есть Судия и отдает комуждо по делом его».