ж) Внушение, что затем и благодать Святаго Духа, чтобы претворять нас из недобрых в добрых (Ст. 3, 3–7)

Глава 3, стих 3. Бехом бо иногда и мы несмысленни, и непокориви, и прельщены, работающе похотем и сластем различным, в злобе и зависти живуще, мерзцы суще, и ненавидяще друг друга.

Бехом бо. Чрез это бо — речь сия связуется прямо с предыдущею, что не следует ни единого хулити. Почему? Потому что нам не следует уже быть такими. Были и мы таковы же; но теперь стали инаковы, по благодати Спаса нашего, обновившего нас и из худых сделавшего хорошими. Так святой Златоуст: «никого не порицай, ибо и ты был таким же. Бывший прежде таким же и изменившийся не должен укорять таких людей, но молиться и благодарить Дарующего ему и Готового дать им освобождение от прежних грехов. Никто не должен хвалиться: ибо все согрешили. Итак, когда ты, будучи сам исправен, хочешь порицать кого-либо, то вспомни о своей прежней жизни и неизвестности будущего и удержи свое негодование. Если бы ты с самого детства жил добродетельно, и тогда ты имел бы много грехов; а если не имеешь их, как ты думаешь, то знай, что это зависит не от твоей силы, но от благодати Божией; ибо если бы Он не призвал (к вере) твоих предков, то и ты был бы неверным». — Так блаженный Феодорит: «приведем себе на память прежнее наше поведение, представим в уме, сколько в нас было худых качеств; и, когда таковыми были, Бог всяческих сподобил нас спасения. Посему и мы будем переносить злонравие пребывающих еще в заблуждении».

Но можно, отвлекши мысль от связи с предыдущим, видеть и в сем отделении (стихи 3–7), как и во встреченном уже нами выше (см.: 2, 11–14), указание на побуждение, почему особенно христиане должны быть чужды всякого порока и украшены всеми добродетелями. Потому что были нехороши, а теперь ограждены благодатию Духа в купели к новой святой жизни, чтоб, став праведными, сподобиться наследия жизни вечной, блаженной. Отличие настоящего отделения от встреченного выше то, что там говорится о призвании к святой жизни, а здесь о новом для сей жизни рождении и о снабжении нас достаточными к тому силами. На тех, кои возрождены и снабжены силами к святой жизни, лежит неотложный долг быть святыми. И если они не окажутся такими, то с таким неразумием ничто сравниться не может. Так отчасти Амвросиаст: «Апостол поминает, что сии блага, которых не имеет неверие, даны христианам; чтоб, сияя всякою правдою, они давали всем разуметь, что суть чтители истинного Бога. Ибо когда они, быв некогда несмысленными, являются ныне во всем благосмысленными, то чрез это в них прославляется Бог».

Бехом бо иногда и мы. — Иногда — прежде уверования и освящения благодатию Божиею. — И мы. Апостол очевидно разумеет критян; но и себя причислил к ним, чтобы смягчить речь. У нас в ходячей речи соответствует этому фраза: и мы с вами. Блаженный Феодорит так объясняет это — и мы: «Божественный Апостол и себя включил в то же число, не как подлежащего всем этим обвинениям, но как бывшего гонителя; ибо не всем порокам подлежали все, но одни — тем, а другие — другим; однако же все улучили спасение».

Несмысленни, и непокориви, и прельщени. Изображается сими словами, как, когда живут в грехах и страстях, поражены и извращены бывают все силы души. Мысленная сила поражается «несмыслием», теряет здравые понятия о Боге, мире, человеке, о цели настоящей жизни, о цели окружающих нас вещей и значении всего бывающего с нами. Потеряв же такие понятия, она теряет силу управлять жизнию человека, и он ходит как во мраке, впадая от неразумия в неразумие. Так с язычниками и было. «Не бессмысленно ли было служить таким богам (какие были у язычников) и приносить людей в жертву?» (блаженный Феофилакт). А изображения их жизни их же писателями читать нельзя без отвращения. — Деятельная сила заражается непокоривостию, по коей ни Божеских, ни человеческих законов знать не хочет, и никаких уважений не берет в счет, кроме своей воли. Так хочу, и никто мне не указ; а хочет только того, что внушает самость и самоугодие в удовлетворение страстей. Что ни говори, слушать не хочет. Απειθεις — именно таких и представляет, не принимающих никаких резонов. — Чувствующая сила бывает возобладана прелестию, по коей считает хорошим, приятным и красивым то, что по свойству своему дурно, отвратительно и безобразно. Она теряет природный свой вкус.

Или можно полагать, что здесь указывается на поражение высшей духовной стороны человеческого естества: несмыслием — исчезновение помышления о Боге и страха Божия; непокоривостию — невнимание к гласу совести и заглушение его; прельщением — пристрастие к вещам чувственным. Это все всегда и всюду имеет место, когда кто предается самоугодию и страстям, кто бы он ни был, язычник или христианин, ученый или неученый, простой или благородный. Ибо грех, как и яд, не имеет лицеприятия.

Работающе похотем и сластем различным. Когда поражены высшие силы и высшая сторона человеческого естества, тогда место законов, лежащих в них и долженствовавших править деяниями человека, заступают похоти и сласти, и жизнь начинает течь по их требованиям. Высшие силы тогда у них в работе состоят: ум придумывает средства к удовлетворению их и прикрытию такого удовлетворения, которому непригоже быть видиму; воля, как ведомая, ведется вслед их, как осля на обрывочке; и чувство, не раз испытав безвкусие похотных сластей, все влечется к ним, прельщаемо бывая обманчивым чаянием — встретить и вкусить наконец и на этом пути какое-нибудь благо прочное. Тут настоящее рабство внутри человека — тирания греха. — Под похотями разумеются страсти душевные и телесные. Они возбуждают пожелания предметов, коими обычно удовлетворяются. А сласти суть те минутные приятности, какие доставляет удовлетворение страстей. Всякая страсть имеет свою сласть, которою манит к предметам своим; все же сласти сливаются в одной коренной — самоугодии. В сластях — сила страсти. Страсти побеждают всегда обещанием сластей. Грешник сластолюбив; оттого не разгибаясь работает страстям.

Несмыслие, непокоривость, прелыценность, рабство похотям и сластям составляют внутренний строй грешника. Чем он обнаруживается вовне, в делах? Жизнию в злобе и зависти. Эгоизм и самоугодие все к себе стягивает. Как и вне встречаются они с такими же направлениями, то естественно вступают в столкновения. Полагающий им преграду возбуждает неприязнь к себе в разных степенях, на верху которых стоит злоба — желание уничтожить противника подсечением присущих ему сил: когда он богат, — истощением богатства; когда во власти, — подрывом власти и прочее. Это и есть злоба или злодейство. Оно имеет место особенно, когда эгоист горд, силен и характером, и подручными средствами. — Но бывает, что иной возбуждает неприязнь не помехою, а одним тем, что стоит выше и живет богаче и веселее. Из-за него начинает точить зависть, которая сильного тоже ведет ко злодейству, а бессильного самого снедает и истощает. Там, где господствуют страсти, злоба и зависть непрестанно в движении более или менее сильном. И бывает ли кто от них свободен?

Мерзцы суще. Кто неприязнствует к другим в нескрываемой злобе и зависти, тот обратно к себе возбуждает неприязнь: от него начинают отвращаться, или гнушаясь им, или ужас к нему питая. Это и выражает: στυγητοι. Люди злобные и завистливые естественно отвратительны.

И выходит таким образом, что люди, обладаемые страстями, живут ненавидяще друг друга. Потому что каждый один нераздельно хочет обладать благом, к которому с таким же желанием протягивает руку и другой. В природе эгоизма — себя только любить. Он наперед уже ко всем холоден; и лишь только встретит в других противное себе, тотчас претворяет свою холодность в неприязнь. Эгоизм умеряется иногда симпатическими чувствами; но это не погашает его ненависти, а только расширяет: ибо тогда ненавистью он ограждает не себя только, но и все принятое в сферу своего сочувствия; выходит партия на партию.

Стихи 4–5. Егда же благодать и человеколюбие явися Спаса нашего Бога, не от дел праведных, ихже сотворихом мы, но по Своей Его милости, спасе нас банею пакибытия и обновления Духа Святаго.

Так вот каковы были мы до веры и благодати когда жили в рабстве иохотям и сластям. Теперь же мы инаковы и есмы и должны быть. Ибо благодать избавила нас от того рабства, обновив естество наше в купели крещения и обязав жизни, по духу и силе его обновления.

Благодать, χρηστοτης,— благостыня, — и человеколюбие Спаса нашего Бога — явились в воплощенном домостроительстве, «чрез вочеловечение Единородного, когда Единородный Сын Божий, воплотившись и нам во всем став подобным» (Экумений и блаженный Феофилакт) совершил и устроил все потребное для нашего спасения. Явися — указывает на устроение спасения в Господе Иисусе Христе; а приложение его к каждому из нас, верующих, или явление силы его в нас ниже означается в словах: спасе нас банею пакибытия. Слова: Спаса нашего Бога — возводят к Богу Отцу: ибо ниже говорится, что сей Бог Спас наш спас нас чрез обновление Святаго Духа, Егоже излия Иисус Христом. «Тщательнее вникнув, — пишет блаженный Иероним, — найдем в сем отделеньице явственнейше Пресвятую Троицу. Благостыня и человеколюбие Спаса нашего Бога, не Другого, как Бога Отца, чрез баню пакибытия и обновление Духа Святаго, Которого излил Он на нас чрез Иисуса Христа, праведными нас сделали для наследия жизни вечной. Спасение верующих есть таинство Пресвятой Троицы». То же и у Феодорита.

Не от дел праведных, ихже сотворихом мы. Устроение спасения вызвано не добродетелями нашими великими, а напротив крайнею нашею худобою и беспомощностию. Благость Божия не потерпела оставить нас в руках падения и погибели нашей — и благоволила устроить нам дивный образ спасения. Одно только преимущество было за нами, — то, что мы — творение всеблагого, премудрого и всемогущего Бога, не раскаивающегося в дарованиях Своих. И это привлекло благость к нам Божию, устроившую спасение наше. Но не одно общее устроение спасения, но и призвание каждого к получению сего спасения тоже есть не плод ценных дел наших, но дело благости Божией. Из всех опытов призвания только Корнилий-сотник призван потому, что молитва и милостыни его дошли до Бога; но то был особенный, промыслительный случай для проложения пути к принятию в лоно Церкви овец, кои не были от двора Израилева. Общий же порядок призвания есть дело благости, как в начале, так и теперь, так и до конца века. Надобно, однако ж, строго различать призвание к устроенному спасению и содевание спасения тем способом, как оно устроено. С момента внятия призванию и первого по нему шага начинается уже участие в содеянии спасения и собственного труда и усилия, которое и идет об руку с благодатию до самого окончательного совершения спасения. Всё от благости; но Божия благость непоблажлива.

Но по Своей Его милости, спасе нас банею пакибытия. Сие говорит не на спасение других смотрящий, а сам восприявший спасение. В чувстве спасения благодарными устами возвещает: спасе. От чего спасе? От всех худоб, о коих говорено выше, и от рабства похотям и сластям, под игом коего стенали мы. Спасе нас, — кого нас? Всех уверовавших в Господа Иисуса Христа. «Наименовав себя и Апостолов, святой Павел разумел всех уверовавших во Христа, показывая, каковы они были до возрождения в бане животворной и какими стали после того» (блаженный Иероним). Как спасе? Банею пакибытия и обновления Духа Святаго. «Увы! — взывает святой Златоуст. — Так глубоко были мы погружены во зле, что не могли уже очиститься, но имели нужду в возрождении. Это подлинно было новое рождение, нового бытия получение. Как под сгнивший дом никто не подставляет подпор и не приколачивает ничего к старому зданию, но, разрушив его до основания, сполна воздвигает и возобновляет, так поступил и Он — Спас наш: не поправил нас, а воссоздал сполна. Это означают слова: и обновления Духа Святаго. Он сполна сделал нас новыми. Каким образом? Святым Духом. Столь великую имеем мы нужду в благодати!»

Стихи 6–7. Егоже излия на нас обильно, Иисус Христом Спасителем нашим, да оправдившеся благодатию Его, наследницы будем по упованию жизни вечныя.

Духа Святаго Бог Отец излил обильно на всех верующих чрез Христа Спасителя. Изрекая Апостолам обетование о сем, Господь говорил: Аз умолю Отца и иного Утешителя даст вам (Ин. 14,16). Далее: Утешитель же, Дух Святый, Егоже послет Отец во имя Мое (Ин. 14, 26); и потом: Утешитель, Егоже Аз послю вам от Отца (Ин. 15, 26). Так Господь Иисус Христос посредствует в ниспослании на Апостолов, а чрез них и на всех верующих Пресвятаго Духа. Положено было в Совете Божием, чтоб Сын Божий, воплотившись и прошедши чрез крестные страдания и смерть, прославился в воскресении и вознесении и тем проложил путь нисхождению Святаго Духа.

Сей закон Божеских в устроении спасения нашего действий открыл святой евангелист Иоанн, сказав: не у бе Дух Святый, яко Иисус не у бе прославлен, — Святый Дух, Которого имели приять верующие, в таком обилии, что реки от чрева их потекут воды живы (ср.: Ин. 7, 38–39). Излит Дух Святый первоначально на Апостолов, а чрез них изливался Он и на всех верующих. И видим в Деяниях и Посланиях многие примеры осязательно о том свидетельствующие. Апостолы обыкновенно возвещали Евангелие о спасении, уверовавших крестили, на крещенных возлагали руки, и Дух Святый изливался на них, свидетельствуя о том явными благодатными дарованиями. Верующие все знали сие и испытывали, и Апостол нелестно в лицо им говорил, что Бог излил на нас с вами Духа Святаго Иисус-Христом Спасителем нашим. Доразумевается: как сами вы знаете и испытали.

Да оправдившеся благодатию Его. — Оправдившеся — не объявленные правыми, а сделавшись праведными, святыми и чистыми, такими, в которых и следа нет прежде указанных нравственных худоб. Совершает сие благодать. Она, нисходя на нас, отвращает от всего худого и воодушевляет на все доброе, давая силу и действовать по сему воодушевлению. Действуя так, мы все злое из себя изгоняем, все же доброе насаждаем и укореняем — и делаемся таким образом во всем чистыми, и непорочными. Се и цель домостроительства спасения нашего. Се мета, куда надо направлять все труды действования нашего на земле. Конец же, венчающий сии труды, — наследие жизни вечныя.

Да… наследницы будем по упованию жизни вечныя Упование наследия есть существенная черта во внутреннем строе верующих. Это везде ярко выставляется у Апостола. И по существу домостроительства так должно быть. Где Я, там будет слуга Мой, — обетовал Господь. Наследие жизни вечной закреплено за нами. Не так, что, может быть, получим, но так, что оно наше уже, только время не настало получить его. «Что значит: по упованию? То есть как возуповали, так и получим, или: мы уже наследники этого» (святой Златоуст). Только бы ревновать не переставали о том, чтоб быть праведными и святыми, и преуспевали в том. Даром призваны к наследию, даром снабжены силами, чтоб дойти до него; но дается оно не даром, а комуждо по делам.

Верно слово!

Эти слова отнесены к следующему стиху; но по существу дела относятся к предыдущей речи. Ими запечатлевает Апостол верность всего сказанного в 3 — 7-м стихах, паче же обетования наследия жизни вечной. Пишет блаженный Иероним: «что сказал: верно слово, — сие должно соединять с предыдущими словами: да оправдившеся благодатию Его, наследницы будем по упованию жизни вечныя. Ибо всякой веры достойно слово о наследии Божием и об уповании жизни вечной». Так и святой Златоуст: «так как он сказал о будущем, то прибавил и это для удостоверения. Это истинно, говорит, и ясно из предшествующего. Тот, кто избавил нас от такого беззакония и таких зол, без сомнения, подаст нам будущие блага, если мы пребудем в благодати; ибо все совершается одним и тем же промыслом».