в) Средства к преуспеянию в жизни, пред сим изображенной (3, 16-17)

Средствами такими поставляются: аа) обогащение ума ведением Божественных истин (3, 16); бб) молитва (3, 16) и: вв) делание всего во славу Божию (3, 17). Это суть духовные делания аскетического характера, обнимающие всю область внутренней нашей жизни, дающие должное ей направление и воспитывающие ее.

Глава 3, стих 16. Слово Христово да вселяется в вас богатно, во всякой премудрости учаще и вразулыяюще себе самех, во псалмех и пениих и песнех духовных, во благодати поюще в сердцах ваших Господеви.

аа)

Слово Христово есть или слово, от Христа Господа исшедшее, Им Самим изреченное и чрез Апостолов распространенное, или слово о Христе Господе, Спасителе нашем. В первом смысле оно обнимает все Новозаветные Писания, — Евангелие и Апостол, во втором — указывает содержание сих Писаний: ибо все они суть слово о Христе Господе и о спасении в Нем. Вселение слова в первом смысле есть его разумное изучение,— знание, понимание и памятование; а во втором — есть самое получение спасения в Господе Спасителе и усвоение его. В первом — оно умудряет во спасение, во втором — возбуждает, поддерживает и пламенит ревность о содевании спасения с несомненною надеждою получения оного. В том и другом оно есть сильнейшее средство к преуспеянию в жизни христианской.

Впрочем, оба сии дела вселения слова, поелику сходятся в одном и том же лице, бывают неразлучны, когда само дело содевания спасения идет надлежащим образом. Содевание спасения есть деятельное усвоение слова о Христе Спасителе. Оно кратко: я погибающий, и нет мне спасения, как во Христе Спасителе, пришедшем спасти погибшее. К Нему и прилепляюсь верою, упованием и любовию, в уверенности спасенным быть чрез Него. Бывает момент в жизни, когда образуется такое решение в сознании. Но как только оно образовалось, тотчас зарождается жажда ведения слова Христова и о Христе Спасителе: начинается ревностное чтение Евангелия и Писаний Апостольских, и все глаголы о Спасителе и спасении слагаются в сердце. Сердце бывает тогда землею жаждущею, а слово Христово — росою и дождем. Земля жаждущая ни одной росинки не оставит вне, все в себя впивает: так и сердце, возжаждавшее спасения, впивает в себя все слово о спасении. Оно и вселяется в него богатно. Но потому самому, что вселяется вследствие потребности духовной и удовлетворяет ее, оно питает жизнь духовную во Христе Господе, вводя сознание в возвышенные созерцания и пленяя ими сердце. Сердце тогда уже не бывает на земле, а горе, где и живот наш сокровен есть со Христом в Боге; и, следовательно, в нас совершается то, в чем Апостол, в начале главы, положил существо христианской жизни.

Да вселяется, ενοικειτω, — да обитает, да живет в вас. Как это сделать? Заучивай на память слова Господа Спасителя и святых Апостолов Его и часто проходи их мысленно, чтоб не пришел тайком враг и не украл его, оставя на место его зловредное забвение. Будешь так делать, — будешь показывать, что слово Христово обитает в тебе. Слово же о Спасителе и спасении будет жить в тебе, если более и более будешь углублять в себе чувство погибельности своей и спасения Христом Господом. Сделай, чтоб это не отходило от сознания твоего и чувства и составляло их основу. Тогда дух сокрушенный и смиренный не отступит от тебя, и ты будешь в спасительном настроении.

Во всякой премудрости учаще и вразумляюще себе самех. Слова: учаще и вразумляюще — указывают способ вселения слова Христова, а: во всякой премудрости — определяют, каким образом это надлежит делать.

Себе самех. Всякий сам себя учи и вразумляй словом Христовым, или учите и вразумляйте себя взаимно,— друг друга. Учить — растолковать, дать понять и уразуметь истину — умственную или деятельную; а вразумлять — внушать, вселять внутрь, убеждать, проводить до чувства и соответственные вызывать благорасположения. Итак, учи себя всякий и внушай себе истины слова Христова, и оно вселится в тебя. Для сего читай, размышляй, заучивай, сочувствуй, возлюбляй и далее проводи в жизнь. Это последнее есть предел обучения себя. Пока этого нет, нельзя сказать о ком-либо, что он научил себя, хоть и знает слово Христово на память и хорошо рассуждает. В таком недостатке святой Павел укорял иудеев в Послании к Римлянам: научая инаго, себе ли не учиши? (ср.: Рим. 2, 21).— Кто таков, в того не вселилось слово Христово и не живет в нем. — Или учите друг друга истинам слова Христова и внушайте их себе взаимно, и оно вселится в вас и будет жить в целом обществе вашем, заправляя всеми делами вашими и начинаниями. Это взаимнообучение в христианском обществе идет само собою: пастыри учат паству, старшие — младших, родители — детей, учители — учеников, власти — подвластных. Намеренно же с этою целию учреждаются братские собеседования с чтением. Тут, и не уча прямо друг друга, учатся и вразумляются взаимно, принимая из рассматриваемого и читаемого, что кому пригоже. Но очевидно, что всякого рода взаимнообучение плод приносит только тогда, когда при этом всякий и сам себя учит и вразумляет, — то есть, выслушав сказанное или прочитанное, уговаривает себя не думать только так именно, но и чувствовать и поступать. Почему, думается, это себяуговаривание и имел в виду святой Павел в настоящем месте. Ибо, тогда только и вселяется в кого слово Христово, когда он успеет уговорить себя и веровать, и жить по нему.

Во всякой премудрости — со всякою премудростию, или премудро. Этими словами указывается не предмет обучения,— он уже указан,— а образ его (метод). Премудро надо обогащать себя словом Христовым, премудро обучать себя по нему и вразумлять себя им. Не мудро делает сие тот, кто усердно читает слово Божие, но не обсуждает его, не доводит до чувства и не проводит в жизнь. Оно и течет у него, как вода по желобу, и протекает чрез него, не осаждаясь в нем и не вселяясь в него. Можно все Евангелие и весь Апостол знать на память и все же не иметь слова Христова вселенным в себе, по причине неразумного изучения его. Неразумно делает сие и тот, кто только ум обогащает словом Христовым, а о сообразовании с ним сердца и жизни нерадит. Оно у него и остается, как песок, насыпанным в голове и памяти и лежит там мертвым, а не живет. Живет оно — только когда проходит в чувства и жизнь; а тут этого нет. И нельзя потому сказать, что оно обитает в таковом. Не мудро богатится ведением слова Божия наипаче тот, кто, при обсуждении смысла его, одному своему уму верит, а не поверяет своих соображений общностию верования всех верующих. Отсюда у нас хлысты, скопцы, молокане и духоборцы, и повсюду — все ереси. Уразумевание слова Христова с доверием только к своему уму хотя и не приведет иного к ереси, но всяко не всегда созидает и назидает, а паче надымает и кичению научает. Это же состояние таково, что лучше ничего не знать, чем попасть в него.

Приводим слова святого Златоуста на сей предмет: «слово Христово да вселяется в вас богатно, то есть да вселяются — учение, догматы, убеждения, по силе которых, говорит, настоящая жизнь и ее блага суть ничто. Если бы мы видели это, то никакие затруднения не показались бы нам непреодолимыми. Да вселяется, говорит, в вас, не просто, а богатно, с великим изобилием. Послушайте все вы, люди мирские и пекущиеся о жене и детях, как и вам внушает Апостол больше читать Писание, — и не просто как случится, а с великим старанием! И не ожидай другого учителя; есть у тебя слово Божие, — никто не научит тебя так, как оно. Послушайте, прошу вас, все привязанные к сей жизни, приобретайте книги — врачевство души. Если не хотите ничего другого, приобретите по крайней мере Новый Завет, Деяния Апостолов, Евангелие,— постоянных наших наставников. Постигнет ли тебя скорбь, приникай к ним, как к сосуду, наполненному целебным веществом. Случается ли утрата, смерть, потеря ближних, — оттуда почерпай утешение в своем несчастии. Или лучше не приникай только к ним, но принимай их внутрь и храни в своем уме. От незнания Писания — всякое зло. Мы выходим на войну без оружия, — и как нам спастись? Легко спасаться с Писаниями, а без них невозможно.— Во всякой премудрости учаще и вразумляюще себе самех. Мудростию называет добродетель. И справедливо: ибо и смиренномудрие, и милостыня, и все подобное есть мудрость. Следовательно, противное будет глупость. Отсюда часто всякий грех называется (в Писании) безумием. Рече, говорит, безумен в сердце своем (ср.: Пс. 13, 1). И опять: возсмердеша и согниша раны моя от лица безумия моего (Пс. 37, 6). Ибо, скажи мне, что несмысленнее того человека, который возлагает на себя дорогие одежды, а братии своих, не имеющих одеяния, презирает; кормит собак, а на образ Божий в алчущем ближнем смотрит с презрением; совершенно убежден в ничтожестве земных вещей, а привязан к ним, будто к нетленным? Но как нет ничего несмысленнее этого человека, так нет ничего мудрее подвижника добродетели. Посмотри, как он мудр! Он уделяет из своего имущества, является милосердым, человеколюбивым. Значит, он уразумел общность естества, уразумел значение денег, то есть что они ничего не стоят, что более должно беречь свои тела (члены, братии), чем деньги. Равно любомудр и тот, кто презирает почести; ибо, очевидно, он знает дела человеческие, а в знании-то дел Божеских и человеческих и состоит любомудрие. Итак, зная, какие дела Божий и какие — человеческие, он от одних воздерживается, а другие совершает. Знает он это и за все благодарит Бога; настоящую жизнь он вменяет ни во что и потому как не радуется в счастии, так не скорбит и в несчастии».

бб)

Второе средство к преуспеянию в жизни по Богу о Христе Иисусе есть молитва. О ней у Апостола речь в том же 16-м стихе и составляет вторую его половину: во псалмех и пеших и песнех духовных, во благодати поюще в сердцах ваших Господеви. Слова: во псалмех и пениих и песнех духовных, — кажется, будто относятся к: учаще и вразумляюще себе самех, — учите и вразумляйте себя самих псалмами и пениями и песнями духовными. Но в существе дела псалмы, пения и песни духовные суть принадлежности молитвы. То истинно, что и псалмы, и песни духовные учат и назидают, но это есть соприкосновенное их действие, а не прямое. Прямое их дело есть производство молитвы. И изучение слова Божия приводит к молитве и нередко сопровождается ею; но прямо слово Божие учит и вразумляет, а молитва есть соприкосновенность, плод, действие изучения его. Так и здесь псалмы и песни прямо суть производство молитвы, а обучение и вразумление есть благое следствие и плод его. Что здесь говорит Апостол, то в Послании к Ефесеям он изложил так: исполняйтеся Духом, глаголюще себе во псалмех и пениих и песнех духовных, воспевающе и поюще в сердцах ваших Господеви (Еф. 5, 18—19). Тут нельзя слова: во псалмех и пениих и песнех духовных — относить к чему-либо другому, кроме производства молитвы. По сему примеру и настоящее место надо понимать, относя его к молитве. Слова: во псалмех и пениих и песнех духовных — определяют молитву словесную, молитвословие; а слова: во благодати поюще в сердцах ваших Господеви — молитву внутреннюю, умно-сердечную.

Псалмы, пения, песни — псалмы, гимны, оды — суть разные наименования духовных песнопений. Указать отличия их очень трудно; потому что и по содержанию, и по форме они бывают очень сходны. Все они суть выражения духа молитвенного. К молитве подвигшись, дух славословит Бога, благодарит и возносит к Нему свои прошения. Все сии проявления духа молитвенного в духе неразлучны и одно без других не бывает. Молитва, когда приходит в движение, переходит от одного из них к другому, и нередко не один раз. Вырази это словом, выйдет молитва словесная, назови ее псалмом, гимном или одою — все одно. Потому не будем напрягаться определять отличие сих наименований. Апостол хотел ими обнять всякого рода молитвы, словом выраженные. Под них подойдут и все молитвы, находящиеся теперь у нас в употреблении. У нас в употреблении, кроме Псалтири, песнопения церковные — стихиры, тропари, каноны, акафисты и молитвы, в молитвенниках содержащиеся. Не погрешишь, если, читая слова Апостола о словесной молитве, будешь разуметь эти, употребляющиеся у нас, словесные молитвы. Сила не в таких или таких словесных молитвах, а в том, как их совершать.

Как совершать словесные молитвы, Апостол указывает словом: духовных. Слово: духовных — хотя грамматически связано с песнями только, но по силе речи оно относится и ко всем другим наименованиям выражений молитвы. Какое бы ты из них ни употреблял, оно должно быть у тебя духовно. Духовны молитвы, потому что первоначально в духе зарождаются и созревают и из духа изливаются. Паче же духовны потому, что зарождаются и созревают благодатию Духа Святаго. И Псалтирь и все другие словесные молитвы не с самого начала были словесны. Но прившедшее слово не устранило их духовности. Они и теперь словесны только по виду, в силе же они духовны.

В словах Апостола прямо можно видеть и такую мысль: пойте из сердец ваших Господу духодвижные молитвенные песни. В первенствующей Церкви и бывало так, что, у кого зарождалась и созревала в сердце благодатию Духа Божия подвигнутая молитва; тот просил позволения излить сию молитву пред всеми и, получив его, словесно возносил к Господу движущуюся в сердце молитву. Эта сердечная молитва, может быть, иногда находила на кого тут же в собрании верующих в Церкви; но обычнее она образовывалась дома, во время домашней уединенной молитвы и богомыслия. Образовавшись, она переполняла всю душу верующего и просилась выразиться. Чреватый ею, приходя в собрание, не удерживался и просил позволения высказать, чем полна душа его. Получив его, высказывал. И вот словесная молитва, или псалом духодвижный, из сердца исходящий! Апостол именно такие лица разумел, когда писал коринфянам: «когда сходитесь на молитву, иной из вас псалом имеет, иной другое что. Все же да будет к созиданию» (см.: 1 Кор. 14, 26). Говоря, что входящий в собрание псалом имеет, дает разуметь, что псалом сей созрел у него внутри и просится наружу.

Но этот один, у кого созрела песнь Богу, произносил молитву; все же другие внимали ему. У него песнь была собственно духодвижная. Для всех других она была словесная — внешняя. Но, принимая ее слухом, и они входили в дух ее, приходили в подобонастроение, подвигались в духе к тем же созерцаниям и чувствам, — и молитва обобщалась. Песнь, зародившаяся Духом и созревшая в сердце одного, исшедши из уст его в слове и чрез слух вошедши в сердца всех, у всех зарождала там такую же песнь,— и все пели духодвижно.

Применим это к нам. Все в Церкви употребляющиеся молитвы и песни суть духодвижного происхождения. Когда собираемся в храмы, их произносят то священник, то диакон, то чтец, то певец. Мы же приемлем их слухом. Если мы все не остановимся на одном этом приятии песней церковных слухом, но проведем их до сердца, напряжемся войти в подобонастроение с ними и умом, и чувством так, чтобы они, воспроизведшись в сердце нашем, оттуда уже, как бы из первоначального источника, восходили к Богу: то и в нашем собрании исполнится то, что заповедывал Апостол колоссянам, — и мы будем петь Господу из сердца духодвижные песни и молитвы. Если за тем и в домашней молитве будем делать то же, то есть входить в дух совершаемых молитвословий и, воспроизвед их в сердце, оттуда уже возносить к Богу, как бы они там только и зарождались и созревали; то станем во всех уже отношениях безукоризненными песнопевцами Богу, — песнопевцами духовными, духодвижно поющими.

Из таких пояснений выходит, что если мы захотим слово Апостола о словесной молитве обратить себе в урок; то получим вот что: входи в дух слушаемых и читаемых тобою молитв и, воспроизведши их в сердце, возноси оттуда к Богу, как бы они были порождение твоего сердца под действием благодати Святаго Духа. Это закон, определяющий существо богоугодного молитвословия. Как дойти до этого? Обсуди, обчувствуй, даже заучи на память молитвы, какие имеешь читать в твоем молитвословии. Тогда, становясь на молитву, будешь не чужое что произносить, а то, что и в твоем лежит сердце, как им прочувствованное.

Слова: во псалмех и пениих и песнех духовных,— как замечено, прямо относятся к производству молитвы; но все эти виды молитвословий, вместе с приведением в движение духа молитвенного, могут и назидать. Потому слова сии можно соединять с предыдущими: учаще и вразумляюще себе самех. Так делает святой Златоуст: «учаще, говорит, и вразумляюще себе самех, во псалмех и пениих и песнех духовных. Смотри, как снисходителен Павел. Так как чтение утомительно и может наскучить; он располагает не к повествованиям, а к псалмам, чтобы ты вместе (с научением) увеселял душу пением и не замечал трудов. В пениих, говорит, и песнех духовных. А ныне ваши дети любят песни сатанинские и пляски, подражая поварам, пекарям и танцовщикам; псалма же никто ни одного не знает. Ныне такое знание кажется неприличным, унизительным и смешным. В этом-то и все зло; ибо на какой земле стоит растение, такой приносит и плод: на песчаной и сланцевой — такой, на доброй и тучной — другой. И такое научение есть как бы какой благотворный источник. Научи сына петь те преисполненные любомудрием псалмы, например: сначала о воздержании, или прежде всего о несообщении с нечестивыми, то есть псалом в самом начале книги; ибо с сею-то целию Пророк начал с этого, говоря: блажен муж, иже не иде на совет нечестивых (Пс. 1, 1),— и опять: не седох с сонмом суетных (ср.: Пс. 25, 4), и еще: уничижен есть пред ним лукавнуяй, боящияжеся Господа славит (Пс. 14, 4). Найдешь там и об обращении с добрыми, и многое другое; найдешь правила о воздержании чрева, об удержании рук, о нестяжательности и о том, что и деньги, и слава, и все подобное ничто. Если научишь его этому с детства, то постепенно возведешь его и выше. Псалмы заключают в себе все; и песни опять не суть что-либо человеческое. Когда он будет сведущ в псалмах, тогда узнает и песни; так как песни дело более святое, ибо вышние силы песнословят, а не псалмословят. — Не красна, говорит, похвала во устех грешника (Сир. 15, 9); и опять: очи мои на верныя земли, посаждати я со Мною (ср.: Пс. 100, 6); и опять: не живяше посреде дому моего творяй гордыню (Пс. 100, 7); и опять: ходяй по пути непорочиу, сей ми служаше (Пс. 100, 6). Итак, станем заботиться об этом (об удалении детей от нечестивых) более всего другого,— Возлюбих, говорит, возлюбившия закон Твой (ср.: Пс. 118, 163, 165); будем же, подражая ему, и мы любить их. А чтобы дети были воздержны, пусть послушают, что говорит Пророк: яко лядвия моя наполнишася поруганий (Пс. 37, 8); и опять: потребил ecи всякаго любодеющаго от Тебе (Пс. 72, 27). Также, чтоб они не были сластолюбивы, пусть опять послушают: и уби, говорит, множайшая их, еще брашну сущу во устех их (Пс. 77, 30, 31). Равным образом, чтоб они не были побеждаемы дарами, пусть научатся из следующего: богатство аще течет, не прилагайте к нему сердца (Пс. 61, 11); найдут они и то, что надо стоять выше славы: ниже снидет с ним слава его (Пс. 48, 18); что не должно завидовать лукавым: не ревнуй лукавнующим (Пс. 36, 1); что властвование надобно вменять ни во что: видех превозносящася и высящася, яко кедры ливанския, и мимоидох, и се не бе (ср.: Пс. 36, 35 — 36); что настоящее должно почитать ничтожным: ублажиша люди, имже сия суть: блажени людие, имже Господь Бог их (Пс. 143, 15); что не безнаказанно грешим мы, но будет воздаяние: Ты воздаси комуждо по делом его (Пс. 61, 13); почему же не воздает ежедневно? потому, говорит, что Бог судителъ праведен, и крепок, и долготерпелив (Пс. 7, 12); что смиренномудрие есть благо: Господи, говорит, не вознесеся сердце мое (Пс. 130, 1); а высокомерие — зло: сего ради, говорит, удержа я гордыня их до конца (Пс. 72, 6); и опять: Господь гордым противится (Иак. 4, 6); и опять; изыдет, яко из тука неправда их (ср.: Пс. 72, 7); что милостыня есть благо: расточи, даде убогим: правда его пребывает в век века (Пс. 111, 9); что милосердие похвально: благ муж щедря и дая (Пс. 111, 5); что не должно оклеветывать: оклеветающаго тай искренняго своего сего изгонях (ср.: Пс. 100, 5). Верные знают, какая песнь вышних сил, что изрекают Херувимы, что пели Ангелы на земле: слава в вышних Богу. Посему, после псалмопения, песни суть дело более совершенное».

Второй вид молитвы есть молитва умно-сердечная. И первая должна быть такою же. Но та зарождается под действием словесной — готовой молитвы; а эта прямо в сердце зарождается и оттуда к Богу восходит. Таковою была молитва Моисея пред Чермным морем. Апостол учит ей словами: во благодати поюще в сердцах ваших Господеви. «От благодати Духа, пойте, говорит, не просто устами, но со вниманием (стоя мысленно пред Богом в сердце). Ибо это значит петь Богу, а то — на ветер; так как голос разливается в воздухе. Не для того, чтобы выказать себя, говорит. Будь ты хоть на торговой площади, можешь в себе (извнутрь) обратиться к Богу и петь, не будучи никем слышим. Так молился Моисей, и был услышан. Что взываешь ко Мне, говорит ему Бог? А он ничего не говорил словом, но взывал мысленно, сокрушенным сердцем. Посему и слышал его один Бог. Не мешает и во время пути молиться сердцем и быть горе» (святой Златоуст). Такая молитва и есть только молитва. И словесная молитва потолику бывает молитва, поколику при ней молятся ум и сердце.

Она созидается в сердце благодатию Святаго Духа. Обращающийся к Господу и освящаемый таинствами, тотчас принимает в себя чувство к Богу, которое с того раза и начинает полагать в сердце его восхождения горе. Кто не заглушит сего чувства чем-либо недолжным, в том время, постоянство и труд обращают его в пламень. Но кто заглушает его недолжным, тому хотя не закрыт путь приближения к Богу и примирения с Ним; но чувство то не дается уже вдруг и даром. Предлежит пот и труд искания и вымоления его. На это назначены подвиги покаяния по обращении грешника к Богу. Их дело — оттереть замершее чувство. Кто положит в основу сему труду сокрушение и смирение и без поблажки себе начнет без перерыва нести целесообразные труды, тому Бог скоро возвращает потерянное чувство к Нему. Кто отпадал от Бога не раз, тому это труднее дается и не так скоро. Но никому в нем не отказывается. Ибо у всех — благодать, предлежит только дать простор ее действию. Благодать получает простор по мере сотрения самости и искоренения страстей. Мера очищения сердца есть мера оживления чувства к Богу. Когда сердце станет чисто, тогда чувство к Богу делается пламенным. Чувство к Богу и в этих оживает далеко прежде полного очищения от страстей, но бывает еще, как семя или искра. Возродившись, оно растет и разгорается; но не бывает постоянно, а оживает и замирает; и, оживая, не в одинаковой бывает силе. Но в какой бы мере ни оживало, всегда восходит к Господу и поет Ему песнь. Все строит благодать: ибо благодать всегда присуща в верующих. Предавшие себя ей безвозвратно руководимы бывают ею; и она, как знает сама, созидает их. И вот о сем-то слово у Апостола. Он хочет, чтоб верующие, состоя под действием благодати, ожили чувством к Господу и, восходя к Нему мысленно, из сердца пели Ему молитвенные песни. По слову его, это должно быть постоянным состоянием христиан; но как опыт показывает, что не все таковы даже из тех, кои оставили пути греха и страстей, то в сем слове Апостола надо видеть указание нормы молитвенного состояния христиан, как обязательный для них предмет искания. Предметом искания оно должно быть и потому, что высоко, и потому, что есть неотложное условие преуспеяния в духовной жизни и приближения к Богу, — и есть мера сего и верный указатель.

вв)

Стих 17. И все еже аще что творите словом или делом, вся во имя Господа Иисуса Христа, благодаряще Бога и Отца Тем.

Третий прием, какой следует употреблять, чтоб являть живот свой сокровенным в Боге, есть — все творить во имя Господа. Из первых двух — чтение Писания и усвоение откровенных истин — изгоняет суетные и нечистые мысли и исполняет ум благопомышлениями все о Божественном; а молитва водворяет навык всегда памятовать о Боге или ходить в присутствии Божием. То и другое держит внимание и чувство сокровенным в Боге. Кажется бы и довольно. Кажется, но не есть. Если оставить в действии только два эти приема, то они не приведут к цели предуказанной. Человек — не мысль только и чувство, но паче дело. Он есть — приснодвижное, непрестанно действующее существо. Но всякое дело привлекает внимание и чувство. Действующий весь в деле бывает. Почему и ищущий Бога, по причине дел, без коих быть не может, неизбежно уклоняется от Бога мыслию, а за мыслию и чувством. Дела сводят его с неба на землю, или изводят из сокровенности в Боге в видимые соотношения: ибо дела наши все почти видимы, текут в ряду тварном, среди вещей чувственных. Отсюда следует, что если и дела человека не направить так, чтоб и они служили средством к удержанию жизни сокровенною в Боге; то и первые два приема будут оставаться бесплодными, или даже и сами в себе не могут быть совершаемы как должно. Дела непрестанно будут расстраивать — и дело изучения Писаний, и дело молитвы. Вот Апостол и учит в предложенных словах, как и дела обратить в средство к сокровению живота в Боге, — именно всё твори во имя Господа. Если так настроишься, то и от Господа не отойдешь ни мыслию, ни чувством. Ибо все творить во имя Господа — значит творить все во славу Его, в желании благоугодить Ему, верно исполнивши познанную волю Его даже в малом чем. А при этом члены тела, как орудия, будут дело делать, а мысль и чувство будет обращено ко Господу с озабочением, как бы делаемое сделать благоугодно Господу, и так, чтоб оно послужило во славу Его.

И этот прием сильнее для предполагаемой цели, нежели два первые, и успех в этих зависит от успеха в том. Ибо они суть мысленного свойства. Мысленное же входит в сок и кровь чрез дело. Дело осаждает мыслимое внутрь естества человеческого. Когда делаемое дело освящается направлением его к Богу, то в делании его Божественный некий элемент входит во все силы и органы, участвующие в совершении его. Чем более таких дел, тем более Божественных элементов входит в естество человека. А потом они и все его наполняют; и становится таким образом все естество погруженным в Божественное, или сокровенным в Боге. По мере установления такого рода направления дел установляются прочнее и молитва с богомыслием и благопомышлениями. Они влияют на установление направления дел во славу Божию, а это направление, в воздаяние им, их самих упрочивает и успособляет.

Все делаемое нами Апостол обнял двумя терминами: словом и делом. Слова произносятся устами, дела творятся прочими членами. С пробуждения до заснутия то и другое в непрестанном употреблении. Речь у нас течет без умолку почти; и другие движения тела тоже не прекращаются. Какая богатая Богу жертва, если все это направить во славу Божию?! Обращением слова во славу Божию изгоняется не худоречие только, но и пусторечие, и оставляется одно — что служит к созиданию братии, или, — крайний предел, — не служит на разорение их. К сему присовокупить следует и молитвословие. Равно обращением дел во славу Божию не худые только дела, по похоти и раздражению делаемые, устраняются: об этих и помина не должно быть между христианами; но указывается дух, в каком должны быть делаемы дела должные, позволительные и полезные. Этим изгоняется из круга деятельности всякое самоугодие и служение миру и злым обычаям его.

Творить все во имя Господа — значит все обращать во славу Его, стараться все делать так, чтоб оно угодно было Ему, с сознанием воли Его на то, и еще — всякое дело окружать молитвою к Нему, с молитвою начинать, молитвенно совершать и молитвою оканчивать, в начале прося благословения, в продолжении ища помощи, а в конце вознося благодарение, яко Совершителю в нас и чрез нас дела Своего. Святой Златоуст говорит: «если мы будем так поступать, то там, где призывается Христос, не найдется ничего мерзкого, ничего нечистого. Ешь ли, пьешь ли, женишься ли, отправляешься ли в путь,— все делай во имя Божие, то есть призывая Бога в помощь. Берись за дело, прежде всего помолившись Богу. Хочешь ли что произнесть (словом)? предпоставь это. Ешь? благодари Бога с решимостию то же делать и после. Спишь? благодари Бога с решимостию то же делать и после. Идешь на площадь? то же делай. Да не будет ничего мирского, ничего житейского: все совершай во имя Господне, и все у тебя будет благоуспешно. Что ни запечатлеешь именем Божиим, все выйдет счастливо. Если оно изгоняет демонов, устраняет болезни; то тем паче облегчит совершение дел. Послушай, как Авраам во имя Божие посылал раба, Давид во имя Божие умертвил Голиафа. Дивно и велико имя Его! Потом опять Иаков, посылая детей (в Египет), говорит: Бог же мой да даст вам благодать пред мужем (тем, то есть Иосифом [см.: Быт. 43, 14]); ибо, кто делает это, тот помощником имеет Бога, без Которого не дерзает ничего делать, так как чествуемый призыванием Бог воздает честь дарованием благополучного хода делам. Призывай Сына, благодари Отца; ибо, призывая Сына, ты призываешь и Отца и, благодаря Отца, благодаришь Сына. Будем учиться исполнять это не одними словами, но и делами. Сему имени нет ничего равного: оно всегда дивно. Миро излиянное, говорит, имя Твое (ср: Песн. 1,2) И кто произнес оное, тот вдруг исполнился благоухания. Никтоже может рещи Господа Иисуса, точию Духом Святым (1 Кор. 12, 3). Столь многое совершается этим именем! Сим именем превращена вселенная, разрушено тиранство, попран диавол, отверзлись небеса. Но что я говорю — небеса? Сим именем возрождены мы, и если не оставляем его, то просияваем. Оно рождает и мучеников, и исповедников. Его должны мы держать, как великий дар, чтобы жить во славу (Богу), благоугождать Богу и сподобиться благ, обетованных любящим Его».

Здесь заповедует Апостол все творить во имя Господа Иисуса Христа, а в другом месте повелевает все творить во славу Божию (1 Кор. 10, 31). Это одно и то же: ибо Господь Иисус Христос есть Бог. Бог един есть. Воплощением Бога Сына никакого изменения не привнесено в тайну Триипостасного Бога, единого естеством. И воссоединение нас с Богом чрез воплощенное домостроительство совершается Богом триипостасно. Бог Отец благодатию Духа привлекает к Сыну; привлеченные же к Нему чрез Него, — и только чрез Него,— приходят ко Отцу. Так все в нас во имя Господа Иисуса, но нераздельно с Отцом и Духом. В молитве обращайся ко Господу Иисусу Христу, ибо Он — Спаситель наш, — но в помышлении не разлучая Его с Отцом и Духом. И дела все твори во имя Господа Иисуса, ибо без Него не можешь творити ничесоже; но не исключай при сем из мысли Отца и Духа. Равно, обращаясь к Отцу и Духу, не умаляй при сем и не выводи из сознания и убеждения исключительной необходимости посредства воплощенного домостроительства.

На такое неразлучение в мысли Лиц Пресвятой Троицы и указал святой Павел, когда приложил: благодаряще Бога и Отца Тем. Творите все во имя Господа Иисуса, но ликом Его не заслоняйте лика Бога Отца; напротив, чрез Него возносите благодарение Богу Отцу, благоволившему устроить нам в Нем верное и несомненное спасение. Выше Апостол благодарение поставил в заповедь: и благодарны бывайте; а здесь поминание о нем делает он не с другою целию, как для того, чтобы предостеречь нас от погрешности — в помышлениях ликом Сына закрывать лик Бога Отца (и вместе Бога Духа Святаго). Бог Отец чрез воплощенного Сына простирает к нам объятия Отеческого благоволения Своего и тех, кои повергаются в сии объятия, приемлет чрез Сына. Все в нас от воплощенного Сына, но для того, чтоб чрез Него восходили мы ко Отцу. К Богу Отцу не смеем мы предстать, ни с прошением, ни с благодарением, одни сами по себе, помимо Сына Божия воплощенного; но и в Сыне суще, вместе с Ним сыновне должны возноситься ко Отцу. То и будет значить, что мы в Сыне, если сыновне благодарное сердце имеем ко Отцу.