52 (56). К Пергамию (Извиняется Пергамию, что не отвечал на его письмо не по забвению дружбы и не потому что новый сан сделал его высокомерным, а единственно по недосугам. (Писано в начале епископства)

 

По природе склонен я к забывчивости, к этому присоедини­лось и множество дел, усиливших мой природный недостаток. Почему хотя и не помню, чтобы получал письма от твоего благо­родства, однако же верю, что писал ты ко мне, потому что, конечно, не скажешь лжи. А в том, что я не отвечал, виноват не я сам, а нетребовавший у меня ответа. Теперь же идет к тебе это письмо, которое заключает в себе оправдание в предшествовавшем и по­лагает начало новой переписке. Поэтому, когда будешь писать ко мне, представляй себе, что не тобою начат новый ряд писем, но что отдаешь долг за настоящее мое письмо. Ибо хотя письмо мое есть уплата за прежнее, однако же тем самым, что оно больше обыкновенного письма или даже вдвое против надлежащей меры, удовлетворит собою тому и другому порядку писем. Видишь ли, к каким ухищрениям принуждает меня лень? А ты, превосход­нейший, перестань в коротких словах возводить на меня великие вины, которых невозможно превзойти и самим преступлением. Ибо забвение друзей и презрение их вследствие приобретенной власти заключают уже в себе все худое в совокупности. Если не имеем любви по заповеди Господней, то нет на нас и печати, по­ложенной Господом. Если, разгордевшись, исполнились мы сует­ного о себе мнения и высокомерия, то впадаем в неизбежный суд Диавола. Почему если с такою обо мне мыслию употребил ты выражения, то молись, чтобы избежать мне лукавства, какое и в моем нраве. Если же язык напал на сии речения необдуманно, по привычке, то утешусь сам в себе, а твою милость попрошу присовокупить свидетельство самих дел, ибо будь уверен в том, что настоящая моя должность послужила для меня поводом к смирению. Поэтому разве тогда забуду тебя, когда сам не буду узнавать себя; и ты моих недосугов никогда не обращай в признак худого поведения и злонравия.

 

53 (57). К Мелетию, архиепископу Антиохийскому (Просит Мелетия писать к нему чаще, потому что письма его исполнены благодати и мудрости; изъявляет желание свое видеться с Мелетием, а причину, по которой близкие к нему удерживают от исполнения сего желания, не вверяя письму, сообщает чрез брата Феофраста. (Писано в 371 г.))

 

Если бы твоему богочестию сколько-нибудь было известно, какую великую радость доставляешь мне каждым своим пись­мом, то знаю, что не пропустил бы ты ни одного встретившего­ся случая писать ко мне, но еще сам стал бы придумывать вся­кий раз, как сделать, чтобы писем было много; потому что знаешь, какая награда уготована Человеколюбцем Владыкою за упокое­ние скорбящих. Ибо все здешнее исполнено болезней, и мне од­но прибежище от зол — мысль о твоей святости; и сию мысль яснее во мне делает беседа с тобою чрез письма, исполненные всякой мудрости и благодати. Почему, когда беру в руки письмо твое, прежде всего смотрю на его меру, и чем более избыточе­ствует оно величиной, тем для меня любезнее. Потом, во время чтения, при каждом случающемся слове радуюсь; но, приближа­ясь к концу письма, начинаю огорчаться. Так все, что ни гово­ришь в письме, исполнено доброты, потому что благ избыток от благого сердца.

Если же, по молитвам твоим, пока я еще на земле, удостоюсь личного свидания с тобою и сподоблюсь внимать полезным урокам сего живого гласа или принять напутствие для настоящего и  будущего века, то признаю сие величайшим из благ и почту для себя началом Божия ко мне благоволения. И теперь уже предался бы я этому стремлению, если бы не удерживали меня мои ближайшие, во всем братолюбивые; но, чтобы намерения их не разглашать чрез письмо, пересказал я об этом брату Феофрасту для донесения в подробности твоему совершенству.