Книга 4: Трудные положения и решения из богодухновенных писа­ний на возражения о Сыне, заимствуемые в Новом и Ветхом Завете.

 

Если Сын — Бог по естеству, но и Отец — Бог по естеству, то Сын не иначе, чем Отец, но одинаково с Отцом есть Бог. Если же Сын не по естеству Бог, то, как и ложно именуемые боги, называется Он Богом, но не Бог. Если Сын — единый Господь по естеству, то, очевидно, не по иному естеству. Поэтому если Отец именуется единым Богом, но и Сын есть Бог, то не в ином, но в едином естестве.

Если один Господь по естеству, когда многие назы­ваются господами по присвоению, и один Сын по есте­ству, когда многие именуются сынами по присвоению, то именуемое по присвоению называется так в подра­жание тому, что таково по естеству. Ибо ничто не могло бы названо быть по присвоению, если бы не предшествовало сущее по естеству. Поэтому если мы — сыны Божий по присвоению, то необходимо предсуществовать Сыну по естеству. Притом истинные имена суть признаки сущности именуемых; но Отец и Сын истинно Господь и Бог — следовательно, у Них та же сущность, как и имена те же.

Если единородное берется не в отношении к рожде­нию, но потому, что не имеет себе равного, то и Отец единороден, потому что несравним. Да и всякая тварь, не подобная другой, единородна. Поэтому единородных много, а не один Сын Божий единороден. Если же Сын не просто единороден, но Сын единородный, и едино­родный от Отца, то Сын и единороден, и не единород­ная тварь.

Если Сын — Создатель по причастию и по согла­сию Отца, и не по естеству, то из созданного Им ничто не было бы по естеству. Ибо если Создатель не по естеству, то как созданному быть по естеству?

Если Бог действует, как не действует никто дру­гой, то и рождая будет рождать не как другой; ибо Бог ни с чем и ни в чем несравним.

Творимое — не из сущности творящего, а рождае­мое из самой сущности рождающего. Следовательно, не одно и то же — творить и рождать.

Если Сын — от Бога, но не как от Отца, а как от другого; Бог же виновник и нашего бытия, потому что все от Него, — то Бог не иначе Сыну, иначе же нам, но Ему и нам одинаково Отец. Но не нелепо ли это?

Если ничто не подобно и не равно Богу, кроме Сына, то ни одно подобие не может быть применено во всех отношениях, потому что Бог выше всего.

Что в образе Божием, то в сущности Божией. Ибо нельзя сказать, что иное есть образ Божий, а иное — сущность Божия: иначе Бог будет сложен. Поэтому равный по образу равен и по сущности.

Если рожденный меньше родившего, это не вина рожденного, но немощь родившего. Ибо если по завис­ти не сделал равным или по недостатку сил не родил подобным.

Если Отец был прежде Сына, то, конечно, был Отцом кого-нибудь другого, потому что без Сына не мог бы и называться Отцом.

Если кто познал Сына по сущности, тот познал и Отца (ибо сказано: «Если бы вы знали Меня, то знали бы и Отца Моего, «Ин. 14, 7); то Сын единосущен Отцу, потому что ничто бестелесное не может быть познаваемо из неподобной сущности.

Если веровать, что Христос есть Сын Божий, зна­чит иметь жизнь вечную (Ин. 20, 31), то не веровать необходимо значит — смерть.

У кого действования те же, у тех и сущность одна. Но действование Отца и Сына едино, например: «сотво­рим человека» (Быт. 1, 26); и еще: «что творит Он, то и Сын творит также «(Ин. 5, 19). Поэтому и сущность Отца и Сына одна.

Если познание Отца и Сына — «жизнь вечная» (Ин. 17, 3), то Отец и Сын необходимо одной сущности, ибо иносущное не одним ведением постигается и не может одинаково животворить.

Если Сын — истинный образ Отца, а всякий образ есть изображение или сущности, или лиценачертания, или одежды, или телосложения, или цвета, — Бог же не в чем-либо этом, но в одной сущности изобразим, — то Сын, будучи образом сущности, единосущен Отцу.

Если Отец ни в чем несравним с Сыном, а также ни в чем несравним с тварью, то не иначе с Сыном, иначе же с тварью, но с Сыном и тварью одинаково несрав­ним. Поэтому Сын не только не подобен Отцу, но даже подобен твари. Но не нелепо ли это?

Если, называя Сына тварью, не говорят они, что Сын — одна из тварей, то почему же, когда называем Сы­на рождением, разумеют, что Сын — одно из рождений?

Если Бог не рождает, чтобы не допустить из Себя излияния, то и не творит, чтобы не трудиться. А если творит бесстрастно, то кольми паче рождает бесстра­стно.

Если сияние всякого света рождается от света, но не с течением времени, а вне времени и соприсносущно свету, ибо нет света без сияния, то и Сын, будучи сиянием, будет не с течением времени, но совечно, потому что Бог есть свет, как говорит Давид: «во свете Твоем мы видим свет» (Пс.35, 10); и Даниил: «и свет обитает с Ним» (Дан. 2, 22).

Если, по их мнению, рождение, как и нерождение, есть сущность, а Сын Божий есть рождение Божие, то Сын есть и сущность Божия.

Если Бог родил Сына по своему хотению, а не по естеству, то или однажды восхотев, потом уже родил не хотя, или восхотев в другой раз, снова родил. Если же хотение Его не одинаково, но различно, то Он уже не прост и не единого произвел, но производит, как скоро Ему угодно.

Если Бог не рождается, то или потому, что вовсе не может, или потому, что не хочет. Но если не может, то, кроме того что не имеет силы, Он ниже родотворного и совершенного естества. Если же и мог, но не восхотел, то хотением ограничил, что имел по есте­ству; а поэтому если еще не родил, то, восхотев, родит когда-нибудь.

Если не было Сына «когда-нибудь», то это самое «когда-нибудь» будет после Родившего, а прежде рож­денного. Но в таком случае окажется, что Сын не прежде всего, кроме Отца, но и после сего «когда-нибудь».

Когда утверждаем, что поскольку Отец всегда, то и Сыну необходимо быть всегда, они говорят: «поэтому, так как Сын всегда Создатель, и создание будет все­гда; а в таком случае и создание будет совечно Отцу и Сыну». Но нарицающии создателя не нарицает вместе и создания, потому что не вместе с домоздателем начи­нает быть и здание и не вместе с кораблестроителем — ладья. Ибо хотя создание в создателе, однако же сози­даемое после создателя. Но нельзя назвать отцом, когда нет сына, и нарицающии отца не просто нарица­ет его отцом, но отцом какого-либо сына.

Бог называется в Писании следующими именами: Бог, Господь, Вседержитель, Саваоф, Сый, Адонаи, Елои, — но нигде не именуется Нерожденным. Если же кто и это уступит, то Нерожденным и вышеприве­денными именами прилично называть Его иудеям и всем прочим, а Отцом Христа прилично именовать одним христианам. Но если то самое, что одно отлича­ет нас от прочих, ложно и несправедливо, есть одно имя по присвоению, а не дело по естеству, то лжива вера наша и суетно упование. Ибо где начало не твер­до, там и конец не крепок.

Опять спрашивают: как рожден Сын? Как сущий или как не сущий? Этот вопрос их неясен и хитр. Ибо стыдясь спрашивать о рождении «когда-нибудь» и во времени, говорят: рожден ли как сущий? Но сам ты спроси у них: как Бог родил Сына, как сущий ли Отец или как не сущий Отец? Если как сущий Отец, то Сущий родил Сущего. А если как не сущий, то сделался Отцом, а не по естеству Отец. Но всем их спорам полагают конец Божественные Писания, потому что Моисей восклицает о Сыне: «Сущий (Иегова) послал меня «(Исх. 3, 14). И евангелист говорит: В начале было Слово (Ин. 1, 1), не однажды, но четырехкратно повторяя слово было; еще в другом месте говорит: «Кто от Бога» (Ин. 8, 47); и: «сущий в недре Отчем» (Ин. 1, 18), и в других местах: сущий на небесах (Ин. 3, 13); и в Откровении: «и живый; и был мертв, и се, жив во веки веков» (Откр.1, 18). И Павел говорит: «Сей, будучи сияние славы «(Евр.1, 3); «Он, будучи образом Божиим» (Флп. 2, 6); и еще: «сущий над всем Бог, благословенный во веки «(Рим.9,5).

Если Сын — истинный Бог, свет, неизменяем, благ, свят, Господь, но и Отец, будучи тем же, не в равной, но в большей мере есть все это, то сие не по превосход­ству сущности, а по преизбытку качества. Ибо не говорится, что сущность сущности больше, но каче­ство качества бываете больше; не говорится, что один больше человек, нежели другой, но больше бывает один добр, нежели другой добр, и один больше праве­ден, нежели другой праведен.

Естество рожденных и родившего одно и то же, хотя бы рожденный и иначе получил бытие. Ибо Авель, рожденный от четы, не инаков с Адамом, тогда как Адам не рожден, но сотворен.

Если причина больше произведенного ею и различ­на с ним по сущности, а всякий отец есть причина, сын же произведение причины, то отцы больше сыно­вей по сущности, и различной, а не одинаковой с ними сущности. Но сие не правда.

Спрашивают: «Отец, родив Сына, перестал ли рож­дать Его?» И если сказать, что перестал, продолжают: «Поэтому и начал рождать. Ибо все имеющее конец имеет и начало. Следовательно, Сын не всегда был». На сие скажем: если прекращающемуся необходимо иметь начало и прекратиться необходимо имеющему начало, то ангелы и все бесплотные существа, имея начало бытия, необходимо будут иметь и конец бытия. Но сие нелепо. Поэтому и начавшему бытие возможно не прекращаться, и прекратившемуся — не начинать­ся. В противном случае Сам Сын, если Он имеет нача­ло бытия, по их мнению, по необходимости имеет и конец; ибо они требуют, чтобы все имеющее начало имело и конец. Не хула ли это? И предведение Божие, не имеющее начала, имеет конец по исполнении предуведенного. Поэтому имеющему конец нет необходи­мости иметь и начало.

В существах бестелесных называется что-нибудь единым или по действованию, или по хотению, или по сущности. Поэтому Спаситель, сказав: «Я и Отец одно» (Ин. 10, 30), сказал сие в каком-либо одном из исчисленных выше отношений. Если же скажут, что Они едино по действованию, то необходимо будет ска­зать, что едино и по сущности. Ибо у иносущных не может быть одинакового действования. Если же едино по хотению, то не только Сыну необходимо хотеть всего того, чего хочет Отец, но и Отцу необходимо хотеть всего того, чего хочет Сын. Поэтому и Сын будет повелевать Отцу в том, чего хочет, если и Сам подчиняется велениям Отца. Если же Сын подчиняет­ся только, то служит по принуждению, а не по хоте­нию. Если же Они едино не по действованию и не по хотению, то остается, по собственным словам против­ников, быть едиными по сущности, то есть Отцу и Сыну быть единосущными.

 

О том, что слово: «нерожденный», означает какое то осуществление, а не сущность

 

Если это: «нерожденный», есть сущность, и рожденный так же сущность, и поэтому Отец в Сын не единосущны; то необходимо всякому рождению быть единой сущности. А поэтому все по­рождения будут единосущны Сыну Божию. Не хула ли это?

Если нерожденный, в противоположность рож­денному Сыну, есть сущность, то и несозданный, в противоположность твари, есть сущность. И так положи, что нерожденный—сущность, и несозданный — сущность; тогда Бог будет иметь две сущности, а не одну. Но еще и вся тварь бу­дет одна сущность. А сие ложно; ибо тварь одна, а сущности различны. Но таким же образом и Божия неизменяемость, и безначальность, и многое другое будут сущности.

Если кто, назвав Отца нерожденным, а Сына рожденным, означил тем сущности; то, пожелав изобразить словом образ их осуществления, в состоянии ли будет выразить это иными кроме сих слов? Поэтому это: нерожденный, образ осуществления, а не имя сущности.

Если имеющие различное осуществление бытия имеют и различную сущность; то люди не односущны. Ибо иное осуществление Адама, сотворенного из земли; иное Евы, созданной из ребра; иное Авеля, потому что он от четы; иное Рожденного от Марии от единой Девы. Но подобно сему должно сказать и о птицах, и о четвероногих.

Если Отец нерожден, потому что не рождался, а Сын рожден, потому что родился; то не еденный после родившегося; потому что прежде не было того, в отношении к кому мог бы на­зваться нерожденным. Ибо различия между су­ществующими, а не между не существующими.

Если был когда либо Бог, не быв Отцем: то, соделавшись уже Отцем, принял сие наиме­нование «Отца». Поэтому, хотя Бог не имеет на­чала бытия, однако же Отец имеет начало бытия. Следовательно, один и тот же, будучи прост, и имеет начало бытия, и не имеет оного.

Если невозможное противоположно возможному, и немудрое—мудрому; если все различаемое про­тивоположно одно другому: то и нерожденное про­тивоположно рожденному. Поэтому Отец противоположен Сыну по сущности, если только нерожденность—не образ осуществления, но сущность.

Если Сын—тварь, а не рождение; и все существа – также твари: то напрасно Отец называется нерожденным, когда вовсе нет рождения, в от­ношении к которому именуется нерожденным. Поэтому справедливее было бы назвать Его несозданным, нежели нерожденным.

Если нерожденный есть имя: то уже—не сущ­ность; ибо имена означают только сущности, а не сами суть сущность. Если же слово: нерожден­ный, есть самая сущность: то пусть скажут ее имя; ибо познаем не по сущностям, а по именам и по действиям, особенно же так познаем существа бестелесные.

Если слово: нерожденный, есть имя сущности Божией; то Бог, или, зная собственную сущность не знал имени сущности, или, зная имя, обманул слышавших. Ибо Господь говорить: «Вседержитель имя Мое» (Иерем.50,34.). И вопрошенный Моисеем: «что имя Ему? «говорит: «Аз есмь Сый»; и еще: «Бог» Авраамов, и Бог Исааков, и Бог Иаковль; сие Мое есть имя вечное» (Исх.3, 13, 15). II Давид говорит: «имя Тебе Господь» (Псал.8:2,19). А имени: нерожденный, и сам Он Себе, и никто из святых не нарекал Ему. Если же Он и не обманывал, и не не знал (ибо нечестиво—сказать то или другое); то нерожденный —не имя Его.

Сие: нерожденный, есть или сущность, или при­надлежность; потому что кроме того ничего иного быть не может. Но это—не сущность; потому что не сущность и противополагаемое нерожденному. Ибо Сын есть рожденный, не поскольку Он - сущность, но поскольку родился. А если принадлежность; то она или естественна, или может быть, и не быть. Но если естественна; то Богу необходимо быть и сущностию и принадлежностию. Ибо есте­ственные принадлежности необходимо принадле­жат тем, кому они стали принадлежать. Если же принадлежность случайная; то будет иногда и нерожденным, и рожденным.

Если Бога называют нерожденным по тому, что не родился; то именуют не то, что такое есть Его сущность, но то, что она не есть. Всякая же сущность познается не из того, что она не есть, но из того, что она есть. Ибо и слова: бессмертный, нетленный, неизменяемый, означают не сущность Божию, но то, что Он не умирает, не истлевает, не изменяется подобно тварям. И так пусть научат, что такое Бог есть, а не что Он не есть.

Если сие: нерожденный не имя сущности, но сама сущность, а также и Сын есть сущность; то и Сын нерожден, и всякая сущность нерожденна.

Если нерожденность сущность Божия; рожденность—сущность Сына: то тварь или произведение— не сущность Его; потому что Сын — одна сущ­ность, а не многие сущности.

Наименовавший человека, или камень, или дерево, означает какую-то сущность; но наименовавший рождение не просто означает сущность; ибо иначе всякое рождение — одна сущность. Если же слово: рождение, не означает какой либо сущно­сти; то, очевидно, и слово: нерожденный, также не означает оной.

Если Бог нерожден, потому что не родился; то и нетленен также, потому что не истлевает. Поэтому как нетленность означает Его нескончаемость; так и нерожденность означает безначальность. Если же Бог хотя нерожден, однако же не нетленен; то будет хотя безначален, одна­ко же не нескончаем; что нелепо. Поэтому сие: нерожденный, не сущность, а означение нерождения.

Если Отец нерожден по естеству; то и Сын рожден по естеству. А если по естеству рожде­ние; то уже не тварь. Поэтому, когда есть рождение по естеству, необходимо быть и родившему; ибо рождение не возможно без родившего. Пусть же наименуют, нам родившего, если Отец не родил.

Если Бог нерожден по сущности, Сын рожден по сущности, и Утешитель есть тварь по сущности; то Отец, и Сын, и Дух Святый суть только имена без сущностей. Поэтому пусть крестят в нерожденного, рожденного и тварь: потому что вещи тверже имен; и существующее полезнее к действованию, нежели только произносимое словом.

Говорят: «если Отец нерожден, а Сын рожден: то Они не одной сущности; ибо нерожден­ный и рожденный не могут быть одной сущно­сти». Но мы называем сие не сущностями, а име­нами, означающими осуществление каждого из них. Но ничто не препятствует одной сущности иметь различные имена; как и наоборот, тварь различных сущностей имеет одно имя.

Говорят: «если Сын единосущен Отцу, а Отец нерожден, Сын же рожден; то одна и та же сущность и нерожденна и рожденна». Но мы говорим, что Сын не часть Отца, в следствие как бы разделения сущности на нерожден­ную и рожденную; но что всецело рожден от всецелого Нерожденного, что два Совершенных, а не две части чего-то одного.

Если Спаситель пришел во имя Отца, как Сам говорит: «Аз приидох во имя Отца Моег»о (Иоан.5,43.); то необходимо, чтобы все, что сказуется об Отце, было сказуемым и о Сыне. Поэтому пусть назовется и нерожденным , если и это есть имя Отца. А если имя: нерожденный, есть честь Отца: подобным же образом должно чтить и Сына, но собственному Его изречению, в котором сказано: «да вси чтут Сына, якоже чтут Отца» (Иоан. 5, 23.): то необходимо и Сына име­новать нерожденным, чтобы сохранилась единая честь Отца и Сына. Если Сын явил человекам имя Отца, как Сам говорит: «явих имя Твое человеком» (Иоан.17,6), а «нерожденный» есть собственное имя Его сущности; то пусть покажут: где Спаситель нарек Его нерожденным?

Если Бог больше всех; то по сущности ли больше, или потому что виновник всего, а Сам ни от кого нерожден? Ибо, если Он больше как сущность; то и всякая сущность больше всех. А если как нерожденный; то сущность и нерожденный не одно и то же.

Если нерожденность есть нечто; то и бессмертие, некончаемость, безболезненность, нестареемость будет также нечто. Поэтому Бог тем, что не­рожден, будет превосходить всех, а по другим свойствам будет тождествен с Ангелами, ду­хами и душами; ибо и они бессмертны и нескон­чаемы. Но если Бог преимуществует не тем, что Он не есть, а тем, что Он есть (ибо и человек лучше бессловесного не тем, что не бездушен, не бесчувствен, каковы и бессловесные; но тем, что разумен); то поэтому и Бог будет больше не тем, что нерожден, но тем, что все­му виновник.

Если нерожденный противополагается рожден­ному, нерожденный же простая сущность; то Он будет противополагаться рожденному и тем, что неизменяем, бессмертен, не имеет образа, а равно и всяким другим свойством. Ибо, если в ином противополагается, в прочем же не противополагается; то сложен, а не прост.

Если познавший, что Бог нерожден, в точ­ности познал, что такое есть Бог, а всего важ­нее познать Бога в Его естестве,—это есть жизнь вечная; то научивший нас, что Бог нерожден окажется выше тех благ, какие «уготова Бог любящим Его. «Ибо сих благ невозможно по­знать, будучи человеком; их «око не виде, ухо не слыша, на сердце человеку не взыдоша» (1Кор.2, 1).); но имя: нерожденный, слышали и грешни­ки. Поэтому Бог, или Сам, или чрез других научив грешников важнейшему, меньшее и ни мало не способствующее к вечной жизни соблюл для праведных. Но не нелепо ли это?

Понятие: нерожденный, не есть ни определение, ни свойство Божие. Ибо сии последние могут быть поставлены и в обратном порядке с тем, че­му служат определением и свойством. Человек есть животное разумное, смертное, способное мы­слить и познавать. И если какое животное разумно, смертно, способно мыслить и познавать; то оно—чело­век. Свойство же человека смеяться; и если что спо­собно смеяться, то оно—человек. В рассуждении же понятия: нерожденный, хотя и согласится кто, что оно сказуется об одном Боге; однако же не скажет: если что есть Бог, то вместе и нерожденно. Так Сын, будучи Богом, не есть нерожденный. Поэтому понятие: нерожденный, не есть ни опреде­ление, ни свойство: ибо не может быть поставле­но в обратном порядке.

 

О том, что Сын не тварь

 

Если Сын —тварь Божия, а всякая тварь работает Творцу; то Христос — раб, а не Сын Божий. Поэтому Он не принял на Себя «зрак раба» (Флп.2, 7), в действительности будучи Господом; но был рабом.

Творение с Творцем непричастно одной и той же силы; поэтому у Сына с Отцем ничего нет общего, и создание твари — Им не общее дело, если только Сын—творение, а не рождение.

Если Сын—рождение, но не как одно из обыкновенных рождений; всякое же обыкновенное рождение есть тварь: то Сын—не тварь; потому что Он не такое же рождение, как и последние.

Если Бог не мог создать что-нибудь низшее единого Сына; потому что сие было бы не в Его природе: то и Сын создает не разнообразное, но что-нибудь одно.

Если низшее создается низшим, а высшее высшим: то тварь—произведет многих; потому что не вся равна.

Если Бог по естеству зиждителен, то будет зиждителем не одного, а многих; ибо иного не созидает или по немощи, или по зависти и ненависти (то есть: если не созидает иного, кроме одного, то или по немощи, или по зависти, и проч.).

Если чрез Сына созидала сила Отца; то Зи­ждитель—Отец, а не Сын, так как оруд­ие художник. Поэтому создать произведенное Сыном не ниже того, что прилично для Отца.

Если Бог постыдился Сам совершить создание настоящей твари: то не принимает от нее и славословия; ибо что постыдился произвести, того и произведением Своим признать не захочет.

Если творить и рождать — для Бога одно и то же, потому что Он прост; то одно и то же для Него — спасать и губить, животворить и мертвить, и в таком случаи одно и то же — спасение и погибель, жизнь и смерть.

Если Христос есть Божия сила и премудрость (1Кор.1,24); а сила и премудрость несозданны и совечны Богу (потому что Бог никогда не был не премудр и не силен): то Христос несоздан и совечен Богу. Если же Христос назы­вается силою и премудростию Божиею, поскольку есть действие; то и мы можем называться силою и премудростию Господнею, как Он —сила и премудрость Божия. Но сие нелепо.

Если Сын есть Бог не вечный: то необходи­мо новопроизведенный; если не истинный, то лож­ный; если не по естеству, то по присвоению. Но только нечестивые кланяются богам новым и ложным, богам не по естеству. Ибо сказано: «не будет тебе бог нов» (Псал.80, 10); и Павел говорит: «но тогда убо не ведуще Бога, служисте не по естеству сущим богом «(Гал.4, 8). Или нечестивы покланяющиеся такому Христу; или Христос есть Бог по естеству и истинный, и они благочестивы.

Если Сын есть действие, а не рождение: то Он не есть ни действовавший, ни произведение действия, ибо действие различно от того и дру­гого; Он также и не самостоятелен, ибо ника­кое действие не имеет самостоятельности. А если Сын—произведение действия; то Он третий от Отца, а не непосредственный от Него; ибо пер­вый— действовавший, потом действие, а потом уже произведение действия.

Если Сын единороден по тому, что родился единый от единого; то свойственнее было бы назвать Его единотварным, как скоро, согласно с мнением Евномия, Он истинно тварь, рождением же называется лжеименно.

Если один Сын есть создание Отца, а все про­чее— создание Сына: то Сказавший: «Моя вся Твоя суть, «мог сие сказать; но, на основании Евномиева мнения, не следовало бы Ему присовокуплять: «и Твоя Моя» (Иоан.17,10); ибо сам Сын не мог быть Своим. Из сего открывается, что говорил сие о Своем сходстве с Отцем, и о Своей сущности во всем безразличной и сходной с сущностию Отца, а не о тварях.

Если Бог одинаково твори т и рождает: то и Христос одинаково есть наш Творец и Отец, потому что Он Бог; и нам не нужно сыноположение чрез Духа Святого, как не чрез ко­го-нибудь другого стали мы Его тварями; притом же, многие из тварей, каковы бессловесные и бездушные, по природе своей не могут принять Духа сыноположения.

Если мы, будучи тварями, делаемся сынами чрез сыноположение Духа Святого; то, если Сын есть тварь, пусть скажут: чрез кого Он сыноположен Отцу?

Если все, что имеет Отец, принадлежит Сыну; а Отец ничего не имеет кроме сотворенного чрез Сына, и разве еще, как они говорят, самого Сына: то Сын должен иметь Самого Себя; что невозможно.

Если образ во всем подобен, и в этом смысле Сын есть образ; а тварь ни в чем не подобна Творцу, напротив же того во всем не подобна: то Сын, будучи образом Отца, не может быть Его тварью.

Если бестелесное, рождая, необходимо рождает как тело: то, и видя, будет видеть, как тело, и слыша, будет слышать, как тело; и всякое действие будет отправлять, как тело. А если последнее бывает иначе; то, очевидно, и рождая, будет рождать иначе.

Чего сам кто не имеет, того и другим да­ровать не может. Поэтому, если Сын тварь и раб, то не может других делать свободными.

Что по естеству составляет средину между чем-либо; то соприкасается обеим крайностям. Поэтому, если Христос есть посредник между Богом и нами по естеству, а не по домостроительству; то Бог и тварь соединены естеством.

Если Сын подобен Отцу, но не по сущности; то остается сказать, что Он подобен или по очер­танию, или по действованию. Но по очертанию не может быть подобным, ибо ничто бестелесное не имеет очертания. Если же по действованию; то и Он не мог произвести ничего иного, кро­ме подобного тому, что сам Он есть, если толь­ко Он тварь, а не рождение Отца. А в противном случае, если Сын — рождение и подобен по действованию, то, необходимо, подобен и по сущности.

Если дела Божии—в вере, а не в доказатель­стве, по словам Давида: «и вся дела Его в вере» (Псал.32, 4.); то не гораздо ли более предвеч­ное рождение Сына от Отца — в вере, а не в доказательстве.

Если Бог сотворил Сына из не сущих, —и Сын сотворил все из небытия: то одна сила, одно действование у тех, которые могут сози­дать из небытия, что хотят; а не должно обра­щать внимания на различие созданий; потому что и у твари, которая во многом и много различна, не много создателей, но один Создатель — Сын, чрез Которого все получило бытие.

Если Христос есть первое Божие произведение из не сущих, и ариане, так веруя, покланя­ются Ему, а Иов диавола называет первым произведением Божиим, говоря: «сиесть первое нача­ло создания Господня» (Иов.40,14): то они, сами того не зная, покланяются диаволу, а не Сыну Божию. Если же скажут, что диавол назван первым произведением Сына, то Дух — не произведение Господне, как они Его называют, или иначе окажется, что Он сотворен после диавола.

Если вера наша в Сына есть дело Божие; ибо сказано: «се есть дело Божие, да верует е Того Егоже посла Он» (Иоан. 6, 29): то сам Он не может быть делом Божиим ; ибо не одно и то же—вера в Него и Он Сам.

 

На слова: «егда же покоритъ Ему всяческая, тогда и сам Сын покорится» (1Кор. 15,28)

 

Если Сын по Божеству покоряется Отцу, то покорился бы Ему от начала, как от начала был Богом. Если же в начале не покорился, но покорится в последствии; то по человечеству,— за нас, а не по Божеству,—за Себя.

 

На слова: «темже дарова Ему имя, еже паче всякаго имене» (Флп.2,9)

 

Если Сыну, Который есть Бог, по вочеловечении, за послушание, даровал Отец имя, «еже па­че всякого имене», и «всяк язык «исповедал Его Господом: то до вочеловечения не имел Он имени, «еже паче всякого имене, «и не был исповедуем всеми, что Он Господь. А поэтому, по вочеловечении, стал Он больше, нежели каким был до вочеловечения, что нелепо. Но сему ме­сту подобно и следующее: «дадеся Ми всяка власть на небеси и на земли» (Матф.28,18). Поэтому изречения сии разуметь должно о человечестве, а не о Божестве.

 

На слова: «Отец мой болий Мене есть» (Ин.14,28)

 

Большее называется большим, или по вели­чине, или по времени, или по достоинству, или по силе, или как причина. Но нельзя сказать, что Отец больше Сына величиною; потому что бестелесен. Но не больше и по времени; ибо Сын—Создатель времен. Но не больше и по до­стоинству; ибо не стал тем, чем прежде не был. Не больше и по силе; ибо «вся, яже Отец творит, и Сын такожде творит» (Иоан.5,19). Не больше и как причина; потому что одинако­во больше Его и нас, если только такая же при­чина Его, как и нас. Поэтому, сказанное показывает более честь, воздаваемую Сыном Отцу, нежели унижение Сказавшего.

Притом большее не непременно иносущно; ибо говорится, что человек больше человека, конь больше коня. Поэтому, хотя и говорится, что Отец больше, но не следует из сего, что Он иной сущности. Вообще же сравнения употребля­ется между односущными, а не иносущными. Хотя говорится, что человек больше бессловесного, или бессловесное больше бездушного, но не собственно; собственно же, человек больше человека, и бессловесное больше бессловесного. Поэтому Отец единосущен Сыну, хотя и говорится, что больше Сына.

 

На слова: «часа и дня того никтоже весть» (Матф.24,36)

 

Если Сын—Создатель всяческих, ко не знает времени суда: то Он не знает того, что создал, ибо сказал, что не знает не суда, но времени. И ужели же сие не странно?

 

На те же слова

 

Если Сын не имеет ведения о всем том, о чем имеет ведение Отец; то солгал Сказав­ший: «вся, елика имать Отец, Моя суть «(Иоан.16, I 5); и еще: «якоже Отец знает Мя, и Аз знаю Отца» (Иоан.10,15). Если же иное дело знать Отца, и иное —знать принадлежащее Отцу; но знать Отца—больше, нежели знать принадле­жащее Отцу (потому что всякой больше принад­лежащего ему): то Сын, зная большее (ибо ска­зано: «никтоже знает Отца токмо Сын, «(Матф.11,24), не знал бы меньшего,—что не возмож­но. Итак умолчал Он о времени суда по тому только, что не полезно было людям слышать о сем; ибо всегдашнее ожидание делает более ревностными в благочестии, а знание, что до суда еще долго, сделало бы более нерадивыми в бла­гочестии, по надежде, что можно спастись, покая­вшись в последствии. Да и возможно ли, чтобы Ведавший все, что будет до оного часа (ибо все сие сказал), не знал этого часа? Иначе напра­сно и Апостол сказал: «в Немже суть вся сокровища премудрости и разума сокровенна «(Кол.2,3).

 

На те же слова

 

Если Дух Святый, испытующий глубины Божия (1Кор.2, 10.), не может не знать того, что Божие, а Сын не знает сего: то, на основании их учения, Дух Святый более Сына; хотя они не желают признавать Его и равным Сыну.

 

 

На слова: «Отче, аще возможно, да мимоидет чаша сия» (Матф.26, 39)

 

Если Сын истинно говорил: «Отче, аще возможно, да мимоидет чаша сия»; то не только обнаружил Свою боязнь и немощь, но и думал, что есть нечто невозможное и для Отца. Ибо слова: «аще возможно, «показывали сомневающего­ся, а не уверенного, что Отец может спасти Его. Почему же бы Дарующий жизнь и мертвым не мог тем паче сохранить жизнь живым? Для чего Воскресивший Лазаря и многих мертвых не дает жизни Сам Себе, но просит жизни у Отца, со страхом говоря: «Отче, аще возможно, да мимоидет чаша сия»? II если не по Своей воле умер; то не смирил Себя, и не был «послушлив Отцу даже до смерти» (Флп.2,8.); то не Сам Себя предал, как говорит Апостол: «давшаго Себе избавленье по гресех наших» (Гал.1,4; 1Тим. 2, 6). Если же умер по Своей воле; то для чего было нужно говорить: «Отче, аще воз­можно, да мимоидет чаша сия»? Поэтому слова сии разуметь должно не о Нем, но о тех, которые имели согрешить против Него, чтобы они не согрешили. За них и распятый говорил Он: «Отче отпусти им: не ведят бо, что творят» (Лук. 23, 34). Поэтому сказанного по домострои­тельству не должно принимать за сказанное просто.

 

На слова: «и Аъз живу Отца ради» (Иоан.6,57)

 

Если Сын живет Отца ради; то живет ради другого, а не ради Себя. Но кто живет ради другого, тот не может быть неточною жизнию. Ибо Святый по благодати не неточно свят. Поэтому ложно сказал Сын: «Аз есмь живот» (Иоан.11, 25); и еще: «тако и Сын, ихже хощет, живит» (Иоан.5, 21). Поэтому, сказанное разу­меть должно о человечестве, а не о Божестве.

 

На слова: ни Сын творит что о «Себе» (Иоан. 5, 19.)

 

Если самовластное лучше подвластного, а чело­век самовластен, Сын же Божий подвластен; то человек лучше Сына; что нелепо. И если под­властный не может творить самовластными, ибо чего сам не имеет, не может того и другим дать по своему изволению; то Спаситель, сотво­рившей нас самовластными, не может быть кому либо подвластным.

 

 

На те же слова

 

Если Спаситель ничего не мог творить Сам Собою, но творил по повелению Отца: то Он ни благ, ни худ; потому что не виновен ни в чем происшедшем. И не явная ли нелепость, когда люди свободно творят добро и зло, Сыну, будучи Богом, ничего не творит свободно?

 

На слова: «Азъ есмъ лоза» (Иоан.15, 1)

 

Говорят: «если Спаситель— «лоза», мы же «рождие», и Отец «делатель»: а «рождие» соестественно с лозою, лоза же не соестественна с делателем: то Сын соестествен с нами, и мы—часть Его. Но Он не соестествен с Отцем, напротив того, по всему с Ним инаков». Мы скажем им, что Спаситель назвал нас рождием не Божества Своего, но плоти Своей, по словам Апостола, кото­рый сказал: мы «тело Христово, и уды от части» (1Кор. 12, 27); и еще: «не весте ли, яко телеса ваша удове Христовы суть» (6,15)? И в другом месте: «яков перстный, такови и перстней; и яков небесный, тацы же и небеснии: и якоже облекохомся во образ перстнаго, да облечемся и во образ не­бесного» (15,48.49). Если «мужу глава Христос, глава же Христу Бог «(11, 3), а человек не единосущен Христу Богу (потому что не Бог), но Христос единосущен Богу (потому что Бог); то значит, что Христос не в том же смысле глава мужу, в каком Бог глава Христу. Ибо природа твари и Творческое Божество не сходятся в одном и том же. Поэтому Бог глава Хри­сту, как Отец; а Христос — наша глава, как Творец. Ежели есть на то воля Отца, чтобы мы веровали в Сына Его: «се есть воля Пославшего Мя, да всяк видяй Сына и веруяй, в Него имать живот вечный» (Иоан. 6, 40); то Сын—не Сын воли: иначе оказывается, что мы веруем в Него, или вместе с Ним, или прежде Его.

 

 

На слова: «никтоже благ» (Мар. 10, 18)

 

Если Спаситель не благ; то, по необходимости, зол, потому что прост и не дает в Себе ме­ста чему либо среднему. Но сообразно ли с чем-нибудь Творцу благих быть злым? И если жизнь есть благо, а слова Сына суть жизнь, как Сам Он сказал: «глаголы, яже Аз глаголах вам, дух суть и живот суть» (Иоан.6, 63); то поче­му же, услышав от фарисея: «Учителю благий, «говорит Он: «никтоже благ, токмо един Бог! «— Он сказал: «никтоже благ, «когда не только услышал: «благий», но: «учителю благий». Поэтому отвечал по сказанному в Евангелии, как искушавшему Его, или как не знавшему, что Он — благий Бог, а не просто благий учитель.

 

На слова: «Отче, прослави Мя» (Иоан.17,5)

 

Если Сын просил у Отца прославлении по Бо­жеству, а не по человечеству; то просил, чего не имел, и ложно говорят— Евангелист: «видехом славу Его» (Иоан. 1, 14), и Апостол: «не быша Господа славы распяли» (1Кор.2, 8), и Давид: «и внидет Царь славы» (Псал.23,7). Поэтому просит не приумножения славы, но явления домо­строительства.

 

На те же слова

 

Если Сын действительно просил у Отца сла­вы, «юже име прежде мир не бысть; «то просил, как утративший ее. Ибо не пожелал бы полу­чить то, что уже имел. А если так, то утратил не только славу, но и Божество; потому что слава с Божеством неразлучна. Следовательно, был Он простой человек, как думал и Фотин. Из сего оказывается, что сказал таким образом по домостроительству человечества, а не по оскудению Божества.

 

 

На слова: «перворожден всея твари» (Кол.1,15)

 

Если Сын прежде твари, но не рождение, а тварь; то был бы назван первозданным, а не перворожденным. Если Он—первозданный, пото­му что называется перворожденным твари; то, как названный «перворожденным из мертвых» (Кол. 1, 18, Апок.1,5), был бы умершим преж­де всех мертвецов. А если называется «перворож­денным из мертвых» по тому, что Он виновник воскресения из мертвых; то и перворожденным твари назван по тому, что Он виновник приведения твари из небытия в бытие. Если наименование перворожденным твари доказывает, что Он первый сотворен; то Апостолу, сказав: «всяческая Тем и о Нем создашася» (Кол.1,16), надлежало сказать: и Сам сотворен прежде всего. Но сказав: «и Той есть прежде всех» (ст. 17.), Апостол показал, что Он все­гда пребывает, а тварь произошла; ибо слово: «есть», то же выражает, что и: «в начале бе Слово».

Говорят: «если Сын перворожден, то не единороден; но должен быть и другой, в отношении к которому назывался бы перворожденным». Однако же, о велемудрый, и единый Рожденный от Марш Девы называется ее первенцем: ибо сказано: «дондеже роди Сына своего первенца «(Матф.1 ,25). Поэтому нет необходимости называться перворожденным брата. Но можно бы еще ска­зать, что Он назван перворожденным, как сущий прежде всякого рождения, а также и в отношении к рожденным от Бога чрез сыноположение Духа Святаго, как говорит Павел: «ихже предуведе, тех и предустави сообразных быти образу Сына Своего, яко быти Ему первородну во многих братьях «(Рим.8,29)

 

На слова: «Господь созда Мя» (Прит.8; 22)

 

Если во плоти Пришедший говорит: «Аз есмь путь, «и Он сказал: «никтоже приидет ко Отцу, токмо Мною» (Иоан. 14, 6); то Им же Самим сказано: «Господь созда Мя начало путей Свои»х. Но и о рождении употребляются слова: создание и тварь, например: «создах человека Богом» ( Быт. 4, 1); и еще: «сотвори сыны и дщери» (Быт.5,4); и Давид говорит: «сердце чисто созижди во мне, Боже» (Псал.50, 12), прося не другое дать сердце, но очистить то имен­но, какое имел. Именуется также: «нова тварь» (2Кор.5, 17), не потому что происходит дру­гая тварь, но потому что просвещаемые уготовля­ются к лучшим делам. Если Отец создал Сына на дела; то Он создал Его не ради Его Самого, но ради дел. Но что бывает ради другого, а не ради себя самого; то или составляешь часть того, для чего бывает, или меньше его. Поэтому Спаситель будет или часть твари, или меньше твари. Итак, необходимо разуметь сие место о человечестве Его. А иной мог бы ска­зать, что и Соломон сказал сие о той премудро­сти, о которой и Апостол упомянул, говоря: «по­неже бо в премудрости Божьей не разуме мир премудростию Бога» (1Кор. 1, 21). Сверх сего, сказавшие сие не пророк, но приточннк. А притчи —изображения чего-то другого, а не того самого, что в них говорится. Если это— Бог Сын, Ко­торый говорит: «Господь созда Мя»; то Ему луч­ше бы сказать: «Отец созда Мя», ибо нигде не называл Его своим Господом, но везде Отцем. Поэтому, к Богу Сыну надобно относить слово: родил (Прит.8, 25.); а слово: «созда, «к Приняв­шему на Себя зрак раба. Впрочем во всех сих выражениях разумеем не двоих, не Бога особо и человека особо (ибо Один был), а только по понятию отделяем естество каждого. Ибо Петр не двоих разумел, сказав: «Христу убо постра­давшему за ны плотию» (1Петр. 4, 1).

Говорят: «если Сын есть рождение, а Не тварь; то как же Писание говорит: «твердо убо да разумеет весь дом Израилев, яко и Господа Его и Христа Бог сотворил есть» (Деян.2, 36)?». Поэтому и здесь надобно отвечать, что говорится о Рожденном от Марии по плоти, как и Ангел, благовествующий пастырям, говорит: «яко родися вам днесь Спас, иже есть Христос Господь» (Лук. 2, 11); ибо слова: «днесь», нельзя разуметь о Том, Который прежде веков. Но яснее сие показывают следующие слова: «сего Иисуса, Егоже вы распнете» (Деян.2, 36). Если Сын, когда родился, тогда стал премудростью, то ложно ска­занное: «Христос Божья сила и Божья премуд­рость «(1Кор.1, 24); ибо премудрость Его не получила начала, но была всегда. Поэтому значит сие то же, что и сказанное об Отце Давидом: «буди ми в Бога защитителя» ( Псал.30,3); и еще: и «был еси мне во спасение» (Псал.117,21). И Павел говорит: «да будет же Бог истинен, всяк же человек ложъ» (Рим.3,2). Так и Го­сподь «бысть нам премудрость от Бога, и освященье, и избавленье» (1Кор.1,30). Поэтому, если Отец, соделавшийся защитником и истинным, не тварь; то и Сын, соделавшийся премудростию и освящением, не тварь. Если истинно, что Отец есть единый Бог, то, очевидно, истинно и то, что Спаситель есть единый Господь Иисус Христос. Следовательно, по их мнению, и Спаситель не Бог, и Отец не Господь. И напрасно сказано: «рече Господь Господеви моему» (Псал.100,1); ложно и следующее: «сего ради помаза Тя, Боже, Бог Твой «(Псал.44,8); и сие: «одожди Господь от Господа «(Быт. 19, 24); и: «сотвори Бог по образу Божию» (Быт. 1, 27.); и: «кто Бог, разве Господа? «и: «кто Бог, разве Бога нашего «(Псал.17, 32)? И Иоанн говорит: «Бог бе Слово, и Слово бе к Богу» (Иоан.1,1); и Фома о Сыне: «Господь мой и Бог мой «(Иоан.20,28). Поэтому, сии различения разуметь должно относительно к тварям, и ложно, а не собственно, именуемым богам, но не об Отце и Сыне.

 

На слова: «да знают Тебе единаго ис­тиннаго Бога» (Иоан.17,3)

 

Истинным называется в отличение от ложных; несравнимым же, как превосходящий всех и всем. Иеремия, сказав о Сыне: «Сей Бог наш, не вменится ин к Нем»у (Вар. 3, 36), ужели назвал Его большим и Отца? А что и Сын есть истинный Бог, о сем говорит сам Иоанн в послании: «да познаем единого истин­ного Бога, и да будем в истиннем Сыне Его Иисусе Христе. Сей есть истинный Бог и живот вечный» (1Иоан.5, 20.). Поэтому, как на основании слов: «не вменится ин к Нему», не должно думать, что Сын больше Отца, так не­льзя разуметь и того, что один Отец—истинный Бог. Но и то и другое сказано относительно к именуемым богами ложно, а не действительно. Так и во Второзаконии говорит: «Господь един вождаше их, и не бе с ними Бог чужд» (Втор 32, 12). Если Бог един невидим и премудр; из сего не следует, что Он и во всем всех больше; но над всеми Бог по необходимости всех превосходит. Ужели же Апостол, сказав, что Спаситель над всеми Бог (Рим. 9, 5) , наименовал Его и большим Отца? Но это нелепо. Поэтому подобным сему образом разуметь дол­жно и настоящее место. Великий Бог не может быть меньше другого Бога. Поэтому ужели Апо­стол, сказав о Сыне: ждем «блаженнаго упо­вания и явления славы великого Бога и Спаса на­шего Иисуса Христа» (Тит.2, 13.), почитал Его большим Отца? Ибо ожидаем явления и пришествия Сына, а не Отца. Поэтому говорится это без различения Отца и Сына, и не в строгой точно­сти. Быть вравне с Богом не иное что значит, как быть равным Богу. Поэтому как же Сын, не почитавший хищением быть вравне с Богом (Фил. 2, 6.), не подобен и не равен Богу? Но иудеи благо­честивее Евномия. Ибо, когда Спаситель назвал только Себя Сыном Божиим; поскольку Сыну, если он действительно Сын, должно быть равным Отцу: они хотели, как сказано, побить Его кам­нями, «яко не токмо разоряше субботу, но и Отца Своего глаголаше Бога, равенся творя Богу» (Иоанн.5, 18). Итак, Сын равен Отцу и по свиде­тельству Апостола, и по слову самого Спасителя, хотя и не хочет того Евномий.

 

На слова: «несть Мое дати, но им же уготовася» (Матф.20, 23)

 

Если Сын не Господь суда, чтобы одних обла­годетельствовать, а других наказать; то как же Он говорит: «Отец не судит никомуже, по суд весь даду Сынови» (Иоан.5,22)? И в другом месте: «власть имать Сын человеческий отпущати на земли грехи» (Марк.2,10)? И еще: «дадеся Ми всяка власть на небеси и на земли» (Матф.28,18)? А Петру сказал: «дам ти ключи царства небесного» (Матф.16,19); и ученикам: «аминь глаголю вам, вы шедший по Мне, в пакибытие, сядете на двоюнадесяти престолу, судяще обеманадесяте коленома Израилевома» (Матф.19,28). Поэтому вопрос решается на основа­нии самого Писания, потому что и Спаситель ска­зал: «и тогда воздаешь комуждо по деянием его» (Матф.16,27), и в другом месте: «изыдут сотворшии благая в воскрешение живота, а сотворшии злая в воскрешение суда» (Иоан.5, 29); а также и Апостол: «всем бо нам явитися подобает пред судищем Христовым, да приимет кийждо, с телом яже содела, или блага или зла» (2Кор.5, 10). Поэтому от приемлющих зависит соделать себя достойными седения оде­сную, или ошуюю Господа, а не от Того, Кто может дать сие, хотя бы и не справедливо было прошение.

 

На слова: «кто Бог, разве Господа? или кто Бог, разве Бога нашего» (Псал. 17,32)

 

Что сие и подобное сему сказано в Писании не в отношении к Сыну, а в отношении к так называемым, но не подлинным, богам, сие до­статочно доказано теми местами, из которых заимствовали мы доказательства, что Сын и в Ветхом и в Новом Завете многократно назы­вается и Богом и Господом. Но в большую ясность приводит сие Давид; сказав: «кто подобен Тебе», он присовокупил: «в бозех, Го­споди» (Псал.85, 8)? И Моисей говорит: «Господь един вождаше их, и не бе с ними бог чужд» (Втор. 32, 12.), хотя Спаситель и был с ними, как говорит Апостол: «пияху бо от духовнаго последующаго камене; камень же бе Христос» (1Кор.10, 4). А Иеремия говорит: «бози, иже небеси и земли не сотвориша, да погибнут под небесем» (Иер. 10, 11). Ибо Сын не в числе их; Он Сам Создатель всего. Поэтому относи­тельно к идолам и чтилищам языческим, а не к Сыну разуметь должно сказанное выше и сле­дующее: «Аз Бог первый, и Аз по сих, и кроме Мене несть Бога» (Исаии 44,6); и: «прежде Мене не бысть бог ин, и по Мне не будет» (Иса.43,10); и: «слыши, Израилю, Господь Бог твой, Го­сподь един есть» (Второз.6,4); и все подобные места.