вв) Стихи 12, 12-19

Стих 12. Тако и вы, понеже ревнители есте духовом, (яже) к созиданию церкве просите (ищите), да избыточествуете.
Ревнители духовом, — то есть духовных даров. Вторую половину текста надо представить так: ищите, да избыточествуете тем, что служит к созиданию Церкви. Ревнуете, говорит, о духовных благодатных дарах? — Хорошо, ревнуйте; но ищите таких, какими бы Церковь назидалась. «Видишь ли всегдашнюю его цель, как он постоянно и во всем имеет в виду одно, нужду многих, пользу Церкви, поставляя это как бы каким правилом? И не сказал: ищите, дабы вам получить дарования, но: да избыточествуете» (святой Златоуст).
Стих 13. Темже глаголяй языком, да молится, да сказует.
Да молится, да сказует, пусть молится, чтоб получить дар и истолкования того, что он говорит на чужом языке. «Проси, — говорит Апостол, — Даровавшего тебе дарование языков приложить и дарование сказания, чтобы мог ты принести пользу Церкви» (Феодорит). «Апостол показывает, что от них зависит получить дарование: да молится, говорит, то есть пусть приложит то, что в его власти. Ибо если усердно будешь просить, то получишь. Итак, проси, чтобы тебе иметь не один только дар языков, но и дар истолкования, дабы тебе быть полезным для всех, а не заключать дара в одном себе» (святой Златоуст).
Стих 14. Аще бо молюся языком, дух мой молится, а ум мой без плода есть.
«Духом называет Апостол дарование, а умом изъяснение сказанного» (Феодорит). Ум плод имеет, когда, понимая что, передает то другим, и тем пользу им доставляет. Сия польза — плод ума. На языках чужих говоря, предлагали все, сказанное выше, и откровение, и разум, и пророчество, и научение, а нередко и молитву. Дух мой, — говорит Апостол, — в лице всякого говорящего языками дух мой, Духом Божиим возбужденный, молится на чужом языке, дар Божий при этом в действии, он свое дело исправляет, но ум мой при этом остается без плода, потому что не передает другим на понятном языке того, что сам приемлет от Духа Божия. Если б я это делал, приносил бы пользу другим, и тогда ум мой не был бы без плода. «Плодом для говорящего служит польза слушающих. Сие сказал Апостол и в послании к Римлянам: да некий плод имею и в вас, якоже и в прочих языцех (Рим. 1, 13). Посему, беседуя на другом языке и не предлагая присутствующим истолкования, не буду иметь никакого плода, потому что они не получат никакой пользы» (Феодорит). Говоря о молитве на языке, Апостол берет только пример, а разумеет вообще говорение на языках. «Если я говорю языком, а в то же время не истолковываю, то дух мой, — душа моя сама по себе, получает пользу, а ум мой — без плода есть, потому что другим не приносит пользы» (Феофилакт).
Стих 15. Что убо есть? Помолюся духом, помолюся же и умом; воспою духом, воспою же и умом.
Что убо? Итак, как же быть? Как поступать? — Надобно сделать так, чтоб и на языке чужом, по движению Духа, молиться и петь, и потом то же самое делать и на языке понятном. Как же это сделать? — Это уже указал Апостол: или другой кто пусть истолковывает, или сам испроси себе такого дара. Так блаженный Феодорит: «Апостол говорит, что беседующему на ином языке, в псалмопении ли то, в молитве ли, в учении ли, надлежит или самому быть переводчиком к пользе слушающих, или другого, способного на это, брать в сотрудники к учению».
Стих 16. Понеже аще благословиши духом, исполняяй место невежды како речет аминь, по твоему благодарению? Понеже не весть, что глаголеши.
Невеждою — ιδιωτης, называет Апостол простеца мирянина. «Смысл слов его такой: если ты будешь благословлять на языке иностранном, не умея истолковать того, то мирянин не может ответить: аминь, ибо не слыша (не понимая) окончательных слов: во веки веков, он не скажет: аминь» (святой Златоуст). Это наводит на мысль, что виновными в неразумном употреблении дара были сами предстоятели, которым вверено было назидать и блюсти верующих. Замечательно также указание, что и миряне принимали участие в молитве церковной. Всем нельзя было, говорит, молиться; но одни говорили молитвы, потому что Бог давал им молитву, а другие внимали молитве той и согласие свое с нею изрекали словом: аминь, — да будет так, доказывая тем, что с молитвою предстоятеля молилось и их сердце.
Стих 17. Ты убо добре благодариши, но другий не созидается.
«Чтоб не показалось, будто он унижает самый дар языков, он говорит: ты убо добре благодариши, ибо говоришь по внушению Духа, но тот, кто ничего не понимает из сказанного, стоит, не получая никакой пользы» (святой Златоуст). «Знаю, что, вдохновенный Божиею благодатию, песнословишь ты Бога, но незнающий языка не понимает произносимого» (Феодорит). Польза ограничивается одним тобою. Ты ее можешь получить и моляся молча, сам в себе.
Стих 18. Благодарю Бога моего, паче всех вас языки глаголя.
«Дабы не подумали, будто он унижает их потому, что сам лишен сего дара, он говорит: паче всех вас говорю — языками. Посему не превозноситесь, будто вы одни имеете этот дар, и я имею его, и притом гораздо больше вас» (святой Златоуст). Как действовал Апостол в кругу верующих, они знали это; но о его даре языков может быть и не знали, если он без нужды не употреблял его, а случая нужного не представлялось в бытность его среди их. Потому упоминание об этом не было неуместно; но на коринфян оно должно было подействовать крайне вразумительно. Ибо они не могли не видеть в Апостоле пример для подражания.
Стих 19. Но в церкви хощу пять словес умом моим глаголати, да и ины пользую, нежели тмы словес языком.
«Прежде вас сподобился я сего дарования, чрез меня и вы прияли благодать сию. Однако же, заботясь о пользе многих, ясное учение предпочитаю неясному» (Феодорит).
«Что значит: умом моим глаголати, да и ины пользую? — Говорить то, что понимаю, что могу истолковать и другим, говорить внятно и поучать слушателей. Нежели тмы словес языком. Почему? — Да и ины пользую, говорит. Первое доставляет только внешнюю славу, а последнее — великую пользу. Везде он ищет одного — общей пользы. Хотя дар языков был необыкновенным, а дар пророчества обыкновенным, древним, и принадлежал уже многим, между тем как тот стал известен тогда в первый раз, однако Павел считал его не очень вожделенным для себя, и даже не пользовался им, не потому, чтобы не имел его, но потому что искал полезнейшего. Он был чужд всякого тщеславия и имел в виду только одно, как бы сделать лучшими слушателей. Потому он и мог видеть полезное и для себя, и для других, что был свободен от тщеславия; а кто поработил себя этой страсти, тот не может видеть полезного не только для других, но и для себя (святой Златоуст).