- 1. О вере слепой и видящей. Видящая вера ясно видит, во что и почему верует. Как решать недоумения о предметах веры
- 2. О вечности мучений нераскаянных грешников. Поправка неправых мнений о том, как согласовать вечные муки с Божиим милосердием. Есть ли покаяние за гробом. Различные степени блаженств и мучений. Грех извращает и оскверняет весь состав человека. Покаяние возможно только при жизни. В чем будут состоять мучения
- 3. Любящий Бога страшится Божия гнева за грехи. Мы грешим по слабости ко греху, но всегда произвольно. Средство к избежанию греха гнева и вспыльчивости. Способ удерживать себя от всего дурного
- 4. Мысль притчи о неправом управителе. Об отвращении главной беды — осуждения за грехи. Как обеспечить свое будущее благотворением и милостыней
- 5. О втором пришествии Господа и всеобщем воскресении
- 6. О сознании себя грешным и начале исправления. О паломничестве в Иерусалим. О чтении Псалтири
- 7. Поправка неправых мнений о втором пришествии и суде. О воскресении мертвых. О частном суде после смерти. Как следует жить, чтоб быть спасену. Путь спасения — верное исполнение заповедей Божиих
- 8. 1–е письмо в С. — Петербург по поводу ереси тамошней
- 9. О хороших и неисправных священниках. О всеусердной молитве Господу об исправлении ближнего
- 11. О тщеславии. Крайняя пагуба от тщеславия. Как бороться с ним
- 12. О борьбе с рассеянием. Как стяжать и уберечь внутреннюю теплоту и собранность. Как всем делам придавать угодный Богу характер
- 13. О борьбе с утомлением, разленением души и слабением воли. Как отогреть охладевшую душу
- 14. По поводу выбора безбрачия. О ревности об исполнении заповедей. О стяжании чистоты сердечной. О внутренней брани.
- 15. О достойном причащении. Как часто следует причащаться
- 16. О борьбе с осуждением и злословием. Осуждение навлекает строгий суд. Вместо осуждения надо молиться о ближних. Переучивать надо себя, а не других
- 17. О борьбе с властолюбием
- 18. О заучивании Евангелия на память. О приложении Евангелия к своей жизни
- 19. Об ответах на укоры об оставлении общественной жизни. Ищущий спасения не живет для себя. О мироотречном и безбрачном образе жизни
- 20. О борьбе с разленением и позывами на льготы. Опасно и минутное послабление. Желание льгот — первый враг трудов во спасение. Терпение — основа жития во спасение
- 21. Мысли на Благовещение. О соединении с Господом в Таинствах
- 22. О нечувствии сердца
- 23. О согласовании евангельских сказаний о воскресении Господа. Последовательность событий
- 24. 2–е письмо в С. — Петербург по поводу ереси тамошней
- 25. 3–е письмо в С. — Петербург по поводу ереси тамошней
- 26. 4–е письмо в С. — Петербург по поводу ереси тамошней
- 27. 5–е письмо в С. — Петербург по поводу ереси тамошней
- 28. 6–е письмо в С. — Петербург по поводу ереси тамошней
- 29. 7–е письмо в С. — Петербург по поводу ереси тамошней
- 30. Внешнее устроение Церкви — выражение внутреннего настроения душ и ведет к возбуждению и укреплению внутреннего; существо же дела есть внутренняя жизнь, чтоб духом в Боге жить. Враг многих
- 31. О саможалении и самоугодии
- 32. По поводу несчастных обстоятельств жизни. Господь нас никогда не оставляет, а только дает разные положения и состояния. Все, бывающее от Бога, бывает к существенному благу нашему
- 33. О решении оставить мир и посвятить себя на служение Господу. О духовном руководстве
- 34. О молитве со смирением. О молитве церковной и домашней. Надо воспитать в себе молитву
- 35. О жизни в монастыре — внешней и внутренней. Никто, кроме Господа, не может научить истинному познанию себя
- 36. О гордости и тщеславии. Какие бывают проявления гордости
- 37. О внимании себе. Бог судит о человеке как он есть внутри, в сердце
- 38. О внимании себе. Бог судит о человеке как он есть внутри, в сердце.
- 39. О жизни монашеской. О молитвенном правиле и поклонах
- 40. Принимая без разбора мысли о других, легко попасть в сети врага. О внутренней борьбе. О вмешательстве врага в наши внутренние и внешние дела. О роящихся внутри нас помыслах. О монашеской жизни. Главная цель монашества — жить всегда в Боге. О духовном назидании
- 41. О перенесенном искушении. Враг есть в существе своем мрак и смятение, поэтому тревоги и смятения сопровождают его, кого бы он ни коснулся. Искушения не бывают без Божия попущения
- 42. О памяти Божией и должном держании себя в отношении к Господу. О домашней молитве. О сердечном обращении к Господу
- 43. О терпеливом перенесении болезни. О стяжании навыка ходить пред Богом. О навыке молитвенном. Как низойти умом в сердце и там стоять вниманием. О совершении молитвенного правила
- 44. Как пресекать самоугодие. Что значит быть умом в сердце. Об образе совершения молитвословия
- 45. Предостережения от прелести вражией. Мерой успеха в духовной жизни надо считать чувство недостоинства пред Богом
- 46. Предостережения от прелести. Самоценение и возношение завершаются гордыней богопротивной. Об умении различать помыслы. Как пресекать блуждание мыслей
- 47. Трудно ли спастись? О различении помыслов
- 48. Остережение от козней врага. О смирении. О чувстве отрешения от всего земного
- 49. О состоянии охлаждения. О себяжалении и самоугодии. Вражия логика
- 50. О вражиих кознях. Проделки врага ничтожны пред вниманием и молитвой. О сердечной молитве. О сне. О решении вопросов по святоотеческим книгам. О страхованиях от врага
- 51. Об отшествии благодати Божией. Благодать удерживается в душе смирением. О хитростях вражиих
- 52. Опираться можно лишь на Господа и лишь Ему отдавать сердце. Об отрезании от всего. Желание совершенства
- 53. О терпении неприятностей. Как приобретается смирение. Смиренная уступчивость — лучшее охранение от нападок других. О лености, желании поблажек и покоя плоти. О молитвенном правиле. Что есть постриг
- 54. Воодушевление против уныния. О тесном пути. Какие бывают сны
- 55. Главное в молитвенном труде. Как принимать приходящих. Не допускайте саможаления
- 56. Об утешениях от святого причащения. О радостном плаче, или радостопечалии. Похвала — дело небезопасное. О выписках из читаемых книг
- 57. Против разленения. О молитвенном правиле. О чтении святоотеческих книг
- 58. Как собраться умом в сердце. О молитве Иисусовой. Самопротивление и самопринуждение — первые формы спасительной христианской жизни
- 59. Лучшее положение для молящегося — стоять, как на страшном суде. О блуждании мыслей на молитве; как уврачевать эту немощь
- 60. Закон постничества. Веровать надо, что Господь внутрь нас есть — в силу крещения и причащения, по обетованиям Его. О записывании мыслей догматических или нравственных, приходящих во время молитвы. О молитвенном настроении
- 61. Об утешениях от святого причащения. Об уставе постническом. О возобновлении душеполезных мыслей и чувств
- 62. Вред от осуждения. О страхе Божием
- 63. Болезнь вместо пощения. Как зачинается потаенный сердца человек
- 64. О молитвенном правиле
- 65. Три побуждения к деятельной христианской жизни, к доброделанию. Об очищении сердца. О наемничестве и сыновстве Богу
- 66. Умная молитва — долг и мирян. У кого нет умной внутренней молитвы — у того никакой нет. Что есть молитва. Средство к стяжанию умной молитвы
- 67. В чем хитрость врага, его прелесть и сеть. Грешность на языке и самоправедность в сердце
- 68. Таинство ли постриг? Признаки благодатного состояния. О чувстве своего достоинства. Что нужно для жизни в духе
- 69. О частом причащении. О самомнении и самоценении. Как говорить с другими о духовной жизни
- 70. Приемы вражеских искушений. О вражеских хитростях
- 71. О плаче. У сектантов нет Христа
- 72. О вражеских кознях
- 73. В чем состоит самопознание. О терпении. Как искушает нетерпение
- 74. Стойте вниманием в сердце. О превозношении и тщеславии. О домашнем молитвенном правиле и поклонах
- 75. Происхождение пашковской ереси. Сектанты не осеняют себя крестным знамением, так как это противно живущим в них духам
- 76. О навыкновении непрестанной молитве. Как покрепче усвоить таинства нашей святой веры. Как воспринять догматы веры сердцем. О поддержании молитвенной ревности. О помыслах, от врага всеваемых
- 77. О тщеславии. Не поддавайтесь смутительным помыслам — они всегда вражий, хоть и кажутся очень правыми. О пользе самообвинения. Как должно обходиться со всеми лжеучителями и ложью
- 78. Враг сманивает душу на мечты, особенно в церкви и дома на молитве, чтобы отвлечь внимание от Бога. Об умной молитве и благоговеинстве. Козни врага уразумеваются вниманием себе
- 79. Внимание — корень внутренней духовной жизни. Враг, вооружаясь на внимание, влагает помысл о льготах и развлечениях. О молитвенном правиле
- 80. Чувство собственного достоинства — вещь очень опасная. Предостережение от прелести при неправильном образе совершения молитвы Иисусовой. Внутренний достодолжный строй при молитве Иисусовой. О домостроительстве Божием
- 81. О состоянии охлаждения. Теплота уходит от допущения льгот и послаблений
- 82. Надежду надо иметь на милость Божию, а не на свои труды. Что есть эпитимия
- 83. О наказательном и научительном отступлении благодати. Нам ко кресту Господню надо привиться
- 84. О домашней молитве. О приходе во время молитвы решений вопросов жизни духовной. О самоукорении и самооправдании. Об огне искушений. О тяготении жизнью
- 85. Пред Богом следует держать себя в крайнем благоговеинстве. Об опасности мечтательных гаданий в духовной жизни
- 86. Примеры записывания добрых мыслей, приходящих во время богомыслия и молитвы, числом 162
40. Принимая без разбора мысли о других, легко попасть в сети врага. О внутренней борьбе. О вмешательстве врага в наши внутренние и внешние дела. О роящихся внутри нас помыслах. О монашеской жизни. Главная цель монашества — жить всегда в Боге. О духовном назидании
Вы продолжаете: «Ум у монахинь спит; оттого не умея дать отпора всякой дребедени, они, считая ее наваждением врага, сильнейшего их, без борьбы подчиняются ей». То вы касались внешних порядков благочестной монастырской жизни и криво толковали их, а теперь касаетесь внутренней стороны жизни инокинь, — но и ее изображаете тоже не точно. То, что вы говорите, совершенно предположительно. Почему знаете вы, что происходит в душе монахинь? А не зная, утверждая же, что там то и то бывает, вы свои догадки выставляете как действительность. Думается вам так, показалось так; вы и говорите, что так есть. Свои думания вы не подвергали разбору и приняли их сразу. Это то же, что без борьбы подчинились им и, следовательно, подпали тому же, что в монахинях осуждаете. Если теперь догадки о других, истине не отвечающие, суть клевета (διαβολη), а клевета всякая от диавола есть, то вы попали в сети врага, несмотря на то, что ум ваш не спит, как вам думается. Не спит, а не умел дать отпора дребедени, насеянной врагом. Не только не умел, даже и не брался за это дело; не брался, оттого что не заметил; не заметил, оттого что не верит во вмешательство врага в дела свои. Под кровом этого неверия враг подошел к уму вашему и насеял в него дрянных мыслей. Это вам вторая награда за неверие в козни врага.
Вы полагаете, что монахини не борются с помыслами и, что бы ни пришло на ум, подчиняются тому. Судя по сказанному пред сим, я могу заключить, что это вы полагаете, судя по себе. Подождите; вступите сами в борьбу и перестанете так думать. А наперед примите на веру, что ни одна монахиня не бывает без борьбы. Всякая борется, как только заметит что неправое и смущающее, — борется с мыслями, борется с желаниями, борется с разными движениями чувства при непрерывных столкновениях с другими. Вступающие в обитель проходят предварительную сильную борьбу пред вступлением в нее. Вступают они возбужденными в духе на добро с решимостию ратовать за него. И ратуют, внимая себе. Иногда побеждают они, иногда побеждаемы бывают, наиболее потому, что не заметят козней врага, который умеет их искусно прикрывать. Так есть; и вы совсем неверно смотрите на монахинь. Бывают и такие, как вы пишете; но это исключение, а вообще так говорить нельзя.
Что они всякий худой помысл и всякое другое худое движение, внутри происходящее, производят от врага, — в этом нет ошибки. Так есть на самом деле. Вмешательство врага в наши внутренние и внешние–дела шире и многообъятнее, нежели как думается вообще даже и без особых ограничений признающими его. И Писание Святое этому учит, и опыты святых подтверждают. Вообще у христиан брань<i>несть к плоти и крови</i>, но к духам злобы; а в монашествующих она ожесточается до крайности. Так не монахини, рассуждающие сообразно с сим, достойны укора, а вы, судящие противно сему.
Извольте принять и содержать следующие положения святых отцов: в сумме роящихся внутри нас помыслов есть ангельские, есть человеческие и есть бесовские. Человеческие помыслы, когда думают о вещах, как они есть по естеству, например о золоте как золоте, его виде, свойствах, добывании и подобном. Ангельские, когда при сем привходят добрые наведения, к добру располагающие, например, прославление Творца при взгляде на золото. Бесовские, когда порождаются наведения страстные, на зло ведущие, например, при взгляде на золото мысль повеселиться на него и подобное. — К бесовским же должно отнести премножество мыслей пустых, праздных и кажущихся добрыми, но могущих привесть не к добру, — особенно когда они рождаются во время добрых занятий,'— во время молитвы и чтения душеполезного и подобного, и отвлекают от них. Примите это за начала, и по ним начинайте обсуждать свое внутреннее. Я же приложу только: посудите теперь вы, все мыслимое вами относящие к своему уму, сколько бесовских помыслов вы лелеете, и не просто лелеете, но и ратуете за них, как за самые верные взгляды. — Пример не далеко, — ваше суждение о монахинях навеяно врагом.
Не удовольствовались вы сказанным, — подрисовываете и еще свою излюбленную картинку: «Безграмотность и неестественная жизнь, — труд телесный непосильный, питание скудное и плохое, жизни умственной. никакой, духовного назидания нет».
Ни одного приговора тут нет верного. Безграмотных ныне вы почти не встретите. Многие и поступают в монастырь уже грамотными, другие в монастыре скоро выучиваются читать, — и уж разве какая–какая остается безграмотною. Но безграмотные не лишены добрых плодов грамотности, — слушая читаемое в церкви и в келлиях грамотными. К тому же грамотность вообще есть средство. Ставить ее в существенные отличия не приходится. И безграмотность может все иметь, что нужно для спасения, если имеет веру и смысленно действует по вере; и грамотность одна ничего существенно доброго не дает. У вас, ученых, безграмотность то же, что проказа, а грамотность — нечто священное. Это вашей касты грубый предрассудок.
Неестественною жизнию что вы называете? Если монашество вообще, то это еретическая мысль. Монашество естественно; ибо прямо требуется пробужденным в нас духом нашим; существо же веры Христовой дает ему настоящий строй, направление и дух. Извольте заучить сии положения. Когда установитесь в монашестве, тогда осяжете как сие^есть истинно. — Если же неестественностию называете то, что вслед за сим говорится, то являете ошибочное суждение, происходящее от грубого неведения дела монашества.
Телесный труд — хорошее дело; плохое и скудное питание под масть монашеству: хлеб да вода — мудрых еда. Да и что тут можно видеть неестественного?! Постничество и труд — средства монашеские. Судить об их уместности или неуместности надо по их приспособленности или неприспособленности к цели. Если цель монашества естественна, постничество же и труд пособствуют достижению сей цели, то и они естественны. Цель монашества какая? Та, чтоб быть всегда с Богом, что и есть единое на потребу. Быть с Богом мешает, не менее другого многого, пространное питание и покоение тела. Тогда тело дебелеет и, как тяжелая гиря, тянет к земле. А когда его плохо питают и томят трудом, тогда оно утончается и дает духу свободу возноситься горе к Богу и с Ним пребывать неотлучно. Видите, как труд и плохое питание стоят в монашестве на своем месте? Извольте же бросить ту пустую мысль, будто они неестественны.
«Жизни умственной и деятельной никакой». Что ум у монахинь не спит, об этом была речь. Он у них занят своего рода предметами. Здесь вы, кажется, разумеете научность. Как наук монахини не проходили, то и предметами научными теперь не занимаются, не читают о том и не думают. Это совершенная правда. Даже и проходившие науки бросают их в сторону. Но это не значит, что у них деятельности умовой нет. Есть, только обрагцена не на научные предметы. Если стать взвешивать, какие предметы выше и ценнее, то преимущество бесспорно окажется на стороне тех, коими занимают ум свой монахини. Одно скажу, — эти предметы вечны и к вечному спасению ведут, а научные предметы временны и вместе с временем совсем исчезнут, спасению же могут только не мешать, — и если способствовать, то очень косвенно и притом под условием полного и беспрекословного подчинения первым. Под жизнию деятельною, верно, вы разумеете хлопотливую жизнь по семейству, по торговым предприятиям, по делам службы гражданской и военной, по мастерствам и искусствам. Такой хлопотливой жизни, как в мире, у монахинь, конечно, нет; но тем не менее есть жизнь деятельная, только своего рода, как и умовая. Даже скажу, что она по предметам схожа с мирскою. И тут есть деятельность такая же, какая бывает в семье, потому что монастырь есть семья родных по духу сестер. Сюда относятся труды по изготовлению пищи, пития, по мытью, соблюдению чистоты и охране и подобному. Есть Деятельность и такая, как у мастеров мирских и художников: это шитье, вязание, ткание, разного Рода вышивание, рисование. Все это в совокупности составляет то, что выше вы назвали трудом телесным. — Мимоходом спрошу вас, как же это у вас выходит: «Труд телесный, — непосильный даже, и деятельности никакой»? Но полагаю, что вы разумели деятельность самоначинательную, то есть нет такой деятельности, чтоб каждая сама предпринимала, начинала, продолжала и кончала, как ее душе угодно. Деятельность идет, но все по приказу и указу, а не самоначинательно. Это так, и этим существенно отличается деятельная жизнь монастырская от подобной же деятельности мирской. Но в этом не невыгодная, а выгодная сторона деятельности монахинь, по приспособленности ее к главной цели монашества — жить всегда в Боге. Главнейший враг жизни в Боге есть многозаботливость; а многозаботливость есть рычаг, приводящий в движение самоначинательную мирскую деятельность. С утра до ночи темной, каждый день, гоняет она мирских предпринимателей от одного дела к другому, и на минуту не дает покоя. Некогда им обратиться к Богу и побыть с Ним в молитвенном к Нему возношении. Эта многозаботливость у монахинь места не имеет. Понимающие дело за тем и в монастырь вступают, чтоб избавиться от сей мучительницы. И избавляются. Вступающая в обитель отдает себя в работу обители; а обитель дает ей кров, пищу, одежду и всякую защиту. Как эта сторона совершенно обеспечена, то многопопечительной заботливости места нет; она и отходит. По отпадении же ее ум и сердце остаются совершенно свободными и никакой помехи не имеют в том, чтоб пребывать в Боге и Богом услаждаться. Те, которые с разумом ведут свое дело монашества, скоро и преуспевают в этом, и установляются у своей цели. Затем остается только блюсти сие сокровище. И блюдут. Каждая инокиня имеет свой урок сделать в сутки то и то. Как эти работы привычные, то не требуют особого внимания. И бывает, что руки работают, а ум с Богом беседует и питает тем сердце. Такую норму внутреннего строя прописал еще святой Антоний Великий. Так видите, что и у монахинь есть деятельная жизнь, — похожая на деятельность мирянок; только нет у них при сем многозаботливости, грызущей мирянок, свобода от которой, по порядкам монастырской жизни, и дает им способ быть у своей цели или пребывать неотходно с Богом и в Боге.
Вы слишком много даете цены душевной деятельности, то есть знательной, предпринимательной и художественной, и особенно знательной. Но ведайте, что для духовной жизни, какую проводить берутся монахини, развитие душевной стороны совсем не требуется. Духовная спасительная жизнь зачинается и развивается независимо от душевного развития. Отсутствие последнего никакого ущерба не причиняет первой, и Достоинства ее не умаляет. Душевность вся, и в самом лучшем ее виде, цену получает только тогда, когда вполне подчиняется духовности, сама же по себе ничто для вечности. В будущем веке все будет духовно, душевное же все отпадет и здесь останется, как временное. И видим, какие светлые личности выходят из простых монахинь, когда они возьмутся за дело как следует! Нам с вами труднее так успеть, как они. Ибо у нас душа слишком тучна. Когда-то успеем мы переделать ее и утончить; а у них она готова, и они действием духа вдруг делают из нее, что находят потребным. Ваше положение для цели, вами избранной, гораздо хуже, чем положение монастырок, которых вы дурно понимаете.
Что касается до того, будто духовного назидания нет, то потрудитесь вновь прочитать, что я писал против — «ум спит» у монахинь. Прибавлю здесь, что монахини внимательные, и сами того не замечая, преуспевают в духовном назидании. Для душевного знания надо много читать; для духа довольно одного текста Писания на целый день, а иногда и не на один. Внимательные монахини, внимая чтению Псалтири, Евангелия, Апостола и другим положенным чтениям и службам, как дар от Господа получают то, что один или два, или более текста прильнут к сердцу и займут собою все сознание сладостно и начнут испускать из себя лучи ведения духовного. Получающие это не отрывают уже от них внимания, и все более и более развивают мысли их, питаются ими и насыщаются. Вот и непрерывная цепь назидания во весь день. Назидания, полученные сим путем, не забываются; ибо не памятию заучаются, а сердцем приемлются. Так идет изо дня в день. Духовное назидание множится, и ведение духовное растет, крепнет и приобретает все более и более полноты, пока достигнет цельности, все объемлющей. Многие монахини, и из простых, обладают сим достоинством, хотя не трубят о нем. — Суждение ваше о сем деле весьма неправо. Хотел бы приписать: сознайтесь; но вы не можете этого сделать. После сами увидите.
Заключаете вы свою рецензию так: «В самой жизни монастырской не вижу ничего отрадного для духа. Зависть, злоба, ложь и деспотизм — вот главные двигатели этой замкнутой жизни; любви к ближнему никакой». — Какие ужасы! Волос дыбом становится. Вы точно в ад попали. И это еще на первых порах. Что дальше-то будет? — Увы, бедненькая! Но я не берусь жалеть о вас, а напротив, приговариваю: поделом! За кривотолк. Из предыдущих ваших суждений ни одно не оказалось правым. А это из неправых неправейшее есть. Тут одно только можно не отрицать, именно то, что вы ничего отрадного не видите. Но вина этому не монастырская жизнь, а ваше неведение. Не видите, потому что очей не имеете, которые бы исправно видели. Зависть, злоба, ложь бывают у иных, немногих, но не как постоянные качества, а как случайности: бывают и сплывают. А вы всех и навсегда заклеймили этими качествами. Уж это болезнь ученых — все обобщать. Заметили вы за одною и двумя или слышали о них нечто подобное, и тотчас решаете: все и всегда таковы. — «Любви к ближнему нет никакой». Обитель есть общество сестер. И они не напрасно носят это название, а действительно любят друг друга родственно, не плотскою, а духовною родственностию. Бывают иногда разлады; но разладят и опять сладят. И к посторонним питают любовь, деятельно же являют ее, по мере возможности, ибо сами скудны и работают на монастырь. Помогание нуждающимся лежит на монастыре; и он исполняет это, сколько сил достает. У нас почти нет богатых обителей. Одна–две, и обчелся. Достаточных довольно есть; но столько же, если не более, и бедных. По этому и судить надо об их благотворительности. А вы ни на что смотреть не хотите и порешили: любви нет.
А деспотизм что? Это вы снаружи смотря, видите деспотизм; а внутри никто его не видит. Потому что все с тем и в обитель поступают, чтоб не иметь своей воли и делать, что прикажут, не рассуждая для чего и почему. Как с этим условием поступали, то и не видят ничего/неправого в том, что никому не дается жить по своей вольке. В этом основа не монастырской только, но вообще духовной жизни. Отсечение своей воли и своего ума есть условие к преспеянию в духовной жизни. Жизни сей нельзя развернуться, пока в силе «я». Жизнь монастырская вся и направлена к тому, чтобы стереть в порошок этот кремневый камень. И кто охотнее подвергает себя этому трению, тот скорее и успевает в духовной жизни. Вы судите по–мирски, где — «не тронь меня» составляет коренной закон жизни. Что в миру главное, тому противоположное должно быть главным в монашеской жизни. Вы — еще мирянка в духе. И хотите, чтоб монастырь дышал по–мирски, чтоб вам просторнее было там дышать. Но ведь этому сбыться нельзя. Потому собирайтесь довольствоваться тем, что противоположно миру и, следовательно, вам, не по сердцу.
Разгорелся ваш дух мирской, и вы даете знать: «Я не мало в миру — терпела; но все претерпенное мною легче креста монастырской жизни; самое нахождение мое в монастыре есть лютый крест». Это вы сказали, не понимая дела; а больше, думаю, потому, что враг вас смущает и отвращает сердце ваше от монастырей, не желая расстаться с вами. Надо вам идти наперекор сему и понудить себя дойти до теплого расположения к монастырям, — к монастырям, как они есть, а не к идеалам их. Поставьте это себе целию и подвигом, при начале изменения вашей жизни. Без этого дело ваше не будет спеться. Судя по искренности, с которою вы о всем говорите, гадаю, что вы также искренно будете говорить о монастыре и монашестве противоположное тому, что сказали теперь. По мере того как будете втягиваться в сию жизнь и опытно входить в суть ее, высказанные вами суждения будут отпадать одно за другим. — Сего желаю вам от всей души.